- А?! Как вам это нравится? Такая авария произошла... Люди из сил выбиваются без сна и отдыха. Каждую минуту Волга может смять эти плиты, как папиросную бумагу, вывернуть наизнанку этот остров, а ему, видите ли, нужен приказик, бумажечка! Да ты!..
И, совершенно выдохшись от злости, Олег вдруг спокойно, но со своей убийственно-ядовитой улыбочкой сказал механику:
- Ты, мальчик, на четвереньках ловок ходить и далеко пойдёшь. С чем и поздравляю.
Помолчав немного, Олег попросил меня:
- Наши ребята работают вон на той барже. Сходите туда, поговорите с ними, а мне надо пойти к телефону, чтобы составить «протекцию» этому мальчику.
Арматурщиков своих я не узнал. Грязные, небритые, с припухшими от недосыпания глазами, жёлто-бледные, они старались здороваться со мной приветливо, но у них ничего не получалось.
Ильичева я тоже не узнал. Весел, подстрижен, чисто выбрит, свеж и румян. Яловые рабочие сапоги блестели как зеркало, а из-под брезентовой куртки выглядывал кипенно-белый, тщательно отутюженный воротничок сорочки. Таким аккуратненьким и чистеньким я его не встречал даже в городе.
Увидел он меня, картинно распростёр объятия и пошёл навстречу с довольным похохатыванием. Потом долго обнимал меня чугунными ручищами, приподнимал, как маленького, и все повторял:
- Вот спасибо, что навестили, вот радость-то!
- Как вы поживаете здесь? - удалось мне наконец спросить у него.
- Отлично! - громко, чтобы слышали все, ответил он.
- Видно. Ты расфрантился, как на парад.
- А мы и есть на параде, - громче прежнего сказал он, - на нас вся стройка сейчас смотрит.
- Отойдём в сторонку, поговорим немного.
Ильичёв вдруг стал подавать мне какие-то знаки, а потом прошептал:
- Поспрашивайте у меня ещё чего-нибудь. Потом я вам объясню.
- Ну... а... как ребята настроены, как работают?
- Настроение у всех боевое, - опять громко заговорил Ильичёв, - работают, как львы.
- Трудновато?
- Очень трудно. Вот как трудно, - и он ребром ладони полоснул себя по горлу, - да мы не такие, чтобы киснуть.
- А заработки?
- Довольны. Все довольны. За прошлые две недели денщина обошлась по восемьдесят рублей. А теперь, - прошептал Ильичёв, - можно и отойти.
Мы сели на корме, свесили ноги.
- Трудненько нам тут достаётся, Геннадий Александрович. Вот я, чтоб малость подбодрить ребят, и устроил все это. Кой тут леший ботинки чистить - побриться некогда, да и лень в такой холодине. А я нарочно форс держу. Если командир крепко держится в бою, так и солдат за ним тянется. - Ильичёв нагнулся к самому моему уху: - Я, если что, так и щеки подкрашу, чтобы бледность была незаметна. Тактика. Боевой дух.
И он расхохотался весело, звонко.
- А как здесь Олег Степанович себя чувствует?
Ильичёв присвистнул.
- Я вам такое расскажу... Он даже меня, потомственного строителя, так пристыдил...
Начальник участка укрепления берега Мийбрат встретил меня у конторы.
- Здоров.
- Здоров, - ответил я.
- Зачем к нам?
- Посмотреть.
- Смотри. До свидания. Дела режут...
- Как тут у вас работает наш прораб?
- Степанов?
- Я тебе должен кое-что рассказать о нем...
Мийбрат взял меня под руку.
- Он...
После разговора с Мийбратом я направился к столовой. Меня окликнул Олег:
- Я вас ищу уже полчаса. В столовой сейчас очень много народу, пойдёмте побродим по лесу. Там уже есть фиалки.
- Ты любишь собирать цветочки? Это для меня новость.
- Я всегда любил бродить по лесу. Пойдёмте. Я так соскучился по вас. Так хочется поговорить... разгрузиться.
Уезжал я домой под вечер. По дороге к катеру Олег говорил мне:
- Завтра будем разгружать камень бульдозером. Теперь мы Волге глотку забьём. Мальчик этот, механик, обозвал меня карьеристом. А потом даже пригрозил мне. Парень он, видать, ядовитый, службист, но мне от его угрозы только веселей стало.
Когда катер стал отходить, Олег вдруг грустно сказал:
- Передавайте привет всей нашей большой семье. Скажите им... Впрочем, я сам приеду и сам скажу.
- Приезжай в выходной.
- Нет. Мы на казарменном положении. С Волгой шутить нельзя.
Начало смеркаться. Я сидел на палубе, слушал шум волн и думал об Олеге.
Вспомнился рассказ самого Олега, Ильичева о нем, Мийбрата. Я представил себе то, что происходило здесь две недели назад...
...Такого туману Олегу ещё не доводилось никогда видеть. Холодный, мутно-рыжеватого цвета, он наваливался из степи на Волгу вал за валом. Это был не просто туман, а бесшумный небесный шторм. Едва только становилось возможным увидеть воду за бортом катера, узнать в лицо человека, сидевшего на палубе, как новая безмолвная лавина опять поглощала все.