- Бабушка, где здесь шутиха?
- И чего ты меня все бабушкой погоняешь? Меланьей Фёдоровной зовут. А тебя как?
- Олегом.
- Вот теперь все честь по чести, а то «бабушка». Шутиха, спрашиваешь? Тут она, прямо за бортом.
Олег подошёл к окошку. За бортом была всего-навсего спокойная мутная вода.
- А мне говорили, что она берег размывает. Я думал, бурлит, кипит, а тут тише, чем у котлована.
Меланья Фёдоровна убрала локтем волосы со лба и с хитрецой улыбнулась Олегу.
- Сразу видать, по речному, по волжскому делу ты мелко плаваешь. Когда Волга разгуляется разозоруется, ты её не бойся, - она как шутливая баба. Безвредная. А тихой, смирной когда прикинется, тут её и опасайся. Недаром говорится - в тихой воде черти водятся. Вы там Ахтубу перегородили у котлована, и Волга вроде бы ничего, не обиделась, этак тихонечко, смирненько течёт. Ан нет. В прошлом году тот берег во-он где был, вишь, там катера сейчас ходят. Вот сколько она землицы доброй слизала. Норовит в старицу прорваться. Вы, мол, меня так, а я вас вот этак. И все тихонечко, будто ласкается к берегу, а сама рушит землю, уносит в море. Приглядись-ка получше, у берега крутит воду - это и есть шутиха. Она со дна тайком подтачивает берег, а смотришь - ах! - и нет куска земли. Большущая сила у шутихи, бороться с ней у-у-у!
- Олег Степаныч!
- Зовут меня. Надо идти.
- Надо так надо. А управишься, заскочи на минутку. Ты не сомневайся, у меня рыба без керосина - я секрет знаю. Согрелся немного? Ты, я вижу, славный парнишка, сердцем чую. И неладно у тебя чего-то на душе, и дело трудное досталось. Так заходи. Погреться...
Поднимался ветер. Туман уплывал к Сталинграду. Сквозь мглу смотрело на землю болезненно-жёлтое солнце. На берегу стояли повеселевшие арматурщики. Рядом с Ильичевым - высокий мужчина в полковничьей папахе, кавалерийской шинели. Олег подошёл к ним. Ильичёв познакомил его с человеком в папахе - это был начальник участка Мийбрат.
- Пошли, - сказал Мийбрат, - по дороге в общежитие я вам щось покажу, да и сразу за дело, а то мне некогда.
Шли вдоль берега по уже засыпанному и спланированному мелким щебнем откосу, готовому к установке арматуры и укладке бетона.
Мийбрат воспалёнными глазами смотрел на Волгу и не то извинялся, не то объяснял:
- Всю зиму просил, настаивал: завозите стройматериалы, пока лёд стоит, давайте скорее технику. Ну и шо? Як об стенку горох. А теперь давай-давай, гвалт у всесоюзном масштабе. Вот ваш участок - самый ответственный и самый тяжёлый. У нас тут осенью были затоплены маты и отсыпан банкет - шутиха смыла. А тут, видите, был ерик, мы его засыпали. Грунт ещё слабый. Если прозевать, вода разом, як корова языком, всё слижет. Тогда уж гвалт в мировом масштабе будет: Волга прорвётся в старицу, и трудно сказать, чем все это кончится. Мне звонил ваш начальник управления и сказал: «Моим орлам дайте самый ответственный участок». Пожалуйста, мы вам оказываем такую честь.
- Честь и славу вы можете поделить с нашим начальником пополам, - сердито проворчал Ильичёв. - Вы тут шляпили, а нам кашу в мировом масштабе расхлёбывать?
Мийбрат остановился, растерянно посмотрел на Ильичева, потом на Олега, пытаясь понять, шутит Ильичёв или нет.
Ничего не поняв, увидев только широкую, чем-то похожую на мельничный жёрнов спину Ильичева, чмыхнул и продолжал говорить, теперь уж обращаясь к Олегу:
- Справа от вас будет работать бригада из домостроительного управления, а слева - добровольцы из Сталинграда. Они тоже сегодня приедут. Вот и всё. Хворост, видите, перед вами, инструмент в инструменталке. С технологией вязки матов, я слышал, вы знакомы, а если хотите, то наши ребята вам покажут.
- Технологию эту мы можем ещё и вашим ребятам показать, а вы нам лучше скажите, как насчёт горючего. А то ведь в такой воде работать... - Ильичёв сухо и угрожающе посмотрел на Мийбрата.
Тот заторопился с ответом:
- Завтра мы вам спиртику подбросим. Начальник строительства распорядился.
- Завтра, - недовольно протянул кто-то, - а сегодня хоть сдохни.
- Шо не могу, то не могу. Желаю успеха.
Мийбрат ушёл. Арматурщики проводили его удручёнными взглядами, потом повернулись к Волге. Горстка людей в тридцать человек и мутная, зловещая Волга остались один на один. Маленькие человеческие руки и грозная лавина воды - кто кого?