Они с трудом пробрались к дверям. Там стоял комендант общежития, комната которого находилась рядом с красным уголком. Заспанный, с опухшими, красными глазами, он был одет в какой-то серый лапсердак. Из-за пазухи у него выглядывала рыжая кошка.
Рядом с комендантом стоял Мийбрат.
- Слухайте, товарищ Степанов, - прогудел Мийбрат, - приведите своего бригадира в порядок.
- Что случилось?
- Он там такой гвалт поднимает! С ума сошёл человек. Два часа ночи, а он надумал звонить самому начальнику строительства. Мне неприятность - бог с нею, но он ставит под удар Волкова!
- Зачем он хочет звонить начальнику строительства?
- Да насчёт же хвороста!
- Так хвороста в самом деле нет?
- Так будет.
- Сегодня хворост решает все. Ильичёв поступает правильно. Молодец! Будьте здоровы, товарищ Мийбрат.
Олег резко повернулся, взял под руку девушку и пошёл прочь.
- То-ва-ри-щи-и! - испуганно вдруг закричал комендант. - Нарушение общественного спокойствия не позволю! Танцы, музыка и другой шум в местах общественного жития разрешается только до одиннадцати часов. Прошу освободить помещение и разойтись по койкоместам!
- Пошли к бетонному заводу, - крикнул кто-то, - там есть хорошая полянка!
И все направились к бетонному заводу.
Ветра уже не было - стих. Дождик по-прежнему моросил, но был уже не такой злой.
Дежурный электрик, пожилой мужчина, залез на столб, повернул прожектор в сторону полянки, и танцы продолжались.
- Тебя зовут Олегом. Я тебя знаю давно. Все хотела познакомиться. Потом передумала - ведь ты мог сказать: «Сама навязывается, сама на шею вешается». У нас так в общежитии девчонки говорят. Потом опять передумала: «Кто дал мальчишкам монопольное право на первенство в знакомстве с девушками?» Вот и познакомилась с тобой сама. Сама пригласила тебя на танец.
Говоря это, девушка смотрела мимо Олега, в темноту. И танцевала она теперь так, будто была одна. Одна кружилась, одна мечтала о чем-то...
- А меня зовут Валей. Мне надо идти спать - сна осталось всего несколько часиков. Сказку я тебе потом расскажу. Обязательно расскажу.
Вальсируя, Олег незаметно для Вали увёл её за ивовый куст и неожиданно крепко поцеловал. Она вырвалась и скрылась в темноте. Оттуда крикнула ему:
- Молодец!
- Постой, Валя! Где же ты?
- Захочешь - найдёшь.
И она исчезла.
Олег долго не мог уснуть.
«А как же Вера? - думал он. - Что такое была для меня Вера?»
В ушах шумело - это продолжало разрушаться то, что начало рушиться в красном уголке.
Веселье - награда. Она выдаётся не всем. Бывал ли он когда-нибудь таким безотчётно весёлым, как сегодня? Пожалуй, нет. Только в детстве. За что же ему сегодня эта награда выпала?
Что такое сегодняшний вечер с Валей? Флирт? Но почему не проходило волнение? И Волга стояла перед глазами. Хворост, хворост... А из мутной воды, из зловещего водоворота выглядывал кто-то, грозил пальцем: «Большущая сила у шутихи. Бороться с ней - у-у-у!» Потом в облике отца - молодого, давнишнего - явился Ильичёв. Подоткнул одеяло, укрыл телогрейкой, посидел в ногах, покурил.
Олег уснул.
Ему снилось, будто он с Валей в чёрное звёздное небо запускал на верёвочке какой-то блестящий шар. Чем выше улетал в небо шар, тем ярче разгорался, переливаясь цветами радуги. Кончилась верёвка, и Валя сказала: «Бросай, не бойся!» Он бросил. Они стояли с Валей обнявшись и с весёлой грустью следили за шаром. Но вот он ослепительно вспыхнул, превратился в золотую ленту, которая плавно опустилась к их ногам. Они подняли эту ленту, положили её на свои плечи и в ту же минуту взвились в небо, которое вдруг стало светлеть, загораться ласковым огнём...
Олег не успел насладиться полётом, его разбудил Ильичёв. Хмурый, виноватый, Степан стоял у кровати и не решался чего-то сказать.
Олег все ещё находился в плену чудесного видения и тоже молчал, улыбался. Наконец Степан сказал:
- Вставайте, девять часов.
- Почему же ты меня раньше не разбудил?
Олег выскочил из-под одеяла на холод и, ухая, крякая, стал заниматься гимнастикой.
- Так почему раньше не разбудил?
- Шумок там... маленький.
- Какой шумок?
- Сарычев и Фролов заболели. Теперь без спирту никто не хочет лезть в воду.
К удивлению Ильичева, прораб не только не рассердился, а, кажется, обрадовался этому сообщению.
- Забирай-ка моё полотенце, одежду и - за мной. Только быстро. Очки не забудь.
В одних трусах Олег кинулся на улицу и легко, ловко, как на стадионе, побежал к Волге.
Степан онемел от удивления и последовал за прорабом.
Арматурщики, сидевшие на берегу у костра, не успели толком ничего рассмотреть, сообразить, как их голый прораб с разбегу бросился в воду.