- Да уж, наверно, нельзя... Спите. Спите, молодой человек. Завтра нам будет ещё трудней...
...Олег засыпал и все бормотал: «Механизировать разгрузку... обязательно. Механизировать...»
Размыв был приостановлен, но шутиха возникла в другом месте, а потом в третьем. Казалось, люди ни за что не одолеют Волгу, но они всё-таки одолели. И не только маленькими своими руками, но и с помощью угрюмых, неповоротливых и в то же время самых неутомимых машин - бульдозеров.
- Черт возьми, что за чудо, - говорил мне Олег. - Понимаешь, когда я со своими арматурщиками ходил по барже и сбрасывал в воду камни, микроскопические в сравнении с Волгой, то ощущал себя колоссально сильным. Бросишь эту пылинку и думаешь: «Вот я тебе задам». Смешно, а ведь всё-таки задали мы ей, остановили. Выходит, я и в самом деле сильнее Волги.
Я сидел на палубе, слушал шум волны и думал об Олеге. По-моему, он действительно «выпрыгнул» из самого себя.
Первого мая мы все волновались: придёт к нам Олег или нет. Люда, Вера и Светлана в зале (так мы называли большую комнату Твердохлебовых) ещё возились у праздничного стола. Причём, Светланка, как маленькая хозяйка, суетилась больше всех. Она непременно хотела все сделать по-своему и особенно стремилась «украсить» стол. Люда её поддерживала, а Вера нет.
- У тебя, подружка, - говорила Вера, отбирая у Светланки большое блюдо, - неправильное понятие о праздничном столе. Я не могу с тобой согласиться.
- А я с тобой... - смешно нахмурив брови, возразила Светланка.
Спор у них разгорелся по двум вопросам: зажаренный петух и вино.
- Быть голым у всех на виду - стыдно, - возмущалась Светланка.
- Но петух жареный. Посмотри, какой он аппетитный.
- Но он голый, мамочка. Стыдно, стыдно...
- А кто же ест петуха в перьях?
- И не в перьях. Давай его оденем, закроем луком и петрушкой.
- Я за, - решительно заявила Люда.
И петуха с ног до головы завалили зеленью.
- Вино надо поменять на лимонад и томатный сок, - выступила уже по другому вопросу Светланка.
- Ну это ты уж совсем не то говоришь, подружка. Что же это за праздничный стол без вина?
- А нам воспитательница говорила, что вино - это очень плохо. Зачем ты его купила?
- Я и тут за Светланку. Долой вино, - сказала Люда.
- У вас блок, мне тоже придётся блокироваться с мужчинами. А ну-ка, спросите у них, надо вино или нет?
Светка пошла к деду. Тесть и зять играли в шахматы.
- Деда, вино человеку вредно?
- Вредно, внученька, вредно.
- А зачем его тогда купили?
- Праздник, праздник, внученька, - не отрываясь от доски, отвечал Павел Петрович.
- А в праздник можно пить и вредное?
- Немножко можно.
- А зачем?
- Для веселья, внученька.
Светланка удивлённо пожала плечами и ушла.
Вера стояла у окна. Она вдруг спросила:
- Правда, что Олег сильно изменился?
- Правда, - ответила Люда. – И в лучшую сторону.
От дыхания Веры стекло запотело, и она вывела на нем три вопросительных знака.
- Говорят, он там влюбился? - почти неслышно снова спросила Вера.
- Ему обязательно надо было влюбиться.
- Я рада за него.
Вера стёрла вопросительные знаки ладонью, дохнула опять на стекло, чтобы оно запотело, но ничего не вышло - на влажное стекло пар не хотел ложиться. Вера опять выводила какие-то знаки, но их не было видно.
- По-моему, он не придёт. И лучше бы...
- Почему? - спросила Люда.
- И ему будет трудно и нам.
- А может быть, наоборот: всем нам будет легче.
- И Митя так говорит. Хорошо бы.
Я тоже боялся, что Олег у нас будет чувствовать себя неловко. Дмитрий же говорил:
- Славный он парень. Вот придёт, и сами увидите. Я встретил его вчера и так обрадовался. Небритый, грязный, и весёлый, будто виновней бродит. И обиды у него нет.
Позвонили. Вошли Олег с Меланьей Фёдоровной.
Олег был удивительно светлым и праздничным. Полотняный костюм, русые волосы, золотые очки. Похудевшее лицо было крепким и загорелым. Серые с бирюзовым отливом глаза смотрели на нас зорко и насторожённо. Но эта насторожённость держалась у него недолго. Он всех пристально оглядел и повеселел. Я заметил в глазах Олега уверенность, твёрдость, они стали чем-то сходны с глазами Каспарова и Дмитрия.
- А мы в гости, с Меланьей Фёдоровной...
- Ты что, парень, - перебила она его, - я только на минуточку.
- Да ты, Фёдоровна, не гоношись, - выходя из комнаты, сказал Павел Петрович, - раз уж пришла, так будь гостем.
- Батюшки! - вскрикнула Меланья Фёдоровна. - Да это ты, что ли, Павел Петрович? А я-то сослепу и не разглядела тебя...
- Вовсе состарилась, своих не узнаешь?
Меланья Фёдоровна крепко пожала всем руки, поздравила с праздником.