Немного позже он нашел в себе силы оглядеться. Движение отозвалось вспышкой боли в теле, и он снова изогнулся на кресте. Не хватало воздуха.
— Отпустите меня, пожалуйста. Пожалуйста, прекратите!
Каждая клеточка его тела, каждый мускул, каждое сухожилие были наполнены невозможной болью.
Он знал, что не доживет до утра, хотя раньше думал, что сможет.
Он закашлялся сухим, едва слышным звуком. Солдаты под крестом услышали его потому, что ночь была очень тихой.
— Смешно, — сказал один. — Вчера они поклонялись ублюдку. Сегодня они, кажется, хотели убить его — даже те, кто был ближе всех.
— Когда мы уйдем из этой страны, я вздохну с облегчением, — сказал его товарищ.
Они не убьют ребенка, думал он.
Снова голос Моники:
— Это слабость и страх, Карл, привели тебя к такому концу. Мученичество — обман.
Он кашлянул еще раз, и боль вернулась; но на этот раз она была слабее. Дыхание замедлялось.
Перед тем, как умереть, он снова заговорил:
— Это ложь… это ложь… это ложь… — пока дыхание не прекратилось.
Позднее тело похитили слуги врача, считавшего, что оно обладает особыми свойствами, так как ходили слухи, будто пророк не умер. Но труп вскоре стал разлагаться, и его уничтожили.