Сидя, откинувшись всей спиной назад, Герцог радостно улыбался, яростно стуча по земле хвостом и пытался давать отцу то левую, то правую лапы.
Что он здесь делает, Фредерик?
За ужином Лизель была рассеянной.
Она не дразнила Маркуса, не болтала с отцом, не флиртовала с его помощниками… Ральф дважды обратился к ней с каким-то вопросом, но ответа так и не получил и сразу заволновался. Хади лишь ухмылялся себе под нос.
– Что это был за тип? – спросил он меня.
– Кто? Эрик? – перехватила обращение Лизель. – Хороший знакомый из Бланкенезе. Недавно вернулся из Альп и забежал поздороваться. Джек тоже пилотировал вертолет, и мы заболтались.
– Знакомый? – Раджа стрельнул в меня блестящими черными глазами и ухмыльнулся шире.
Лизель одарила его улыбкой.
– Именно так.
– Мне показалось, речь шла о женитьбе, – сказал Ральф с нажимом.
Я не ответила, вяло ковыряя стейк ножиком. Вид Ральфа отбивал всякий аппетит, и я понятия не имела, под каким соусом попросить отца удалить его из нашего дома. Я попросила прямо, он сказал нет. Теперь я не разговаривала с обоими. И они оба считали, что это блажь. Что я веду себя, так, как Джессика!..
А у меня прямо руки чесались, показать им то место, где Джессика закончила земной путь.
– Ты так и не перестала носиться с идеей замужества? – обронил Ральф.
– Ей почти восемнадцать, а ни ребенка, ни мужа, – поддакнул епископ.
– Она все сделала, что могла, – отозвалась Лизель и так взглянула на сына, что тот едва не покрылся льдом. – А что до вас, отец Дитрих… то есть, отец фон Штрассенберг… ешьте молча!
Ральф чуть заметно напрягся.
Я покосилась на Лизель. До меня медленно доходил смысл происходящего: она всегда говорила, что я – плохая актриса. И видимо, решив использовать Эрика как могла, успела что-то шепнуть ему, пока я уводила собаку. И Эрик, испугавшись за свои деньги, принялся юлить. Ведь он так и не успел с нами познакомиться и осмотреть дом.
И Ральф вернулся, чтобы застать нас во время ссоры.
Если так, моя бабуля – просто Сун Цзы.
– Что-то случилось?
– Скажи, это ты отговорил Филиппа жениться?
– Решение Филипп принимал сам.
– Совсем, как Джесс, когда тебя опекуном сделала… Знаешь, Ральф, мне очень не нравится, когда люди, которых я приняла в семью, предают меня, едва их признали. И еще меньше нравится, продолжать их видеть.
– Его привел я, – вмешался отец.
– Совсем, как Джессику, – повторила Лизель. – Хотя мы все тебя просили. Предупреждали, сынок.
– Лизель, – Ральф отложил салфетку.
– Отец фон Штрассенберг, – оборвала Лизель довольно резко. – Я бы помнила, если бы я вас родила. Я говорю с епископом.
– Лизель!..
– Элизабет! Если тебе не хватает такта понять, что ты здесь теперь не к месту, я тебе прямо это произнесу. Ты здесь не к месту, Ральф. Тебя здесь больше не ждут. Я достаточно четко выразилась?
Ральф сильно побледнел и поднялся.
– Сядь, – приказал отец и встал сам. – Могу я поговорить с тобой, мама?
– Идем, Верена, – поднялась та.
Иногда, они возвращаются… но лучше б не возвращались
Отец, конечно, всеми силами пытался выгородить Ральфа. Ему совсем не хотелось вести этот разговор и выставлять себя идиотом, но выбора у него не было.
– Видит бог, Фредди, твою дочь очень грубо и некрасиво бросили!
– И что ты предлагаешь? Заставить его с ней спать?!
– Я предлагаю, достать свою гордость из места, где ты ее хранишь и лишить его места. Пусть граф занимается его дальнейшим трудоустройством. Хотя, понятия не имею, как он все это провернет перед носом Марти…
– Прекрати, мама!
– Нет, я не прекращу. Филипп оскорбил твою дочь, отказавшись на ней жениться. И Ральф приложил к этому руку, я это чувствую. Ты должен выбрать сторону, Фредерик. Здесь. Сейчас. Я не позволю тебе отсиживаться, как ты делал все это время. Я должна была сделать это, когда ты решил привезти Джесс, но я не сделала. На этот раз я молчать не стану.
– Верена, – сказал епископ и обернулся ко мне. – Ты в самом деле хочешь, чтоб я прогнал его за то, что Ральф не захотел с тобой спать?
– Да, нет конечно! – вмешалась Лизель. – Пусть лучше сбросится с балюстрады.
– Не говори ерунды. Ви не такая.
– Джесс тоже была другой! Она была, мать твою другой, пока ты не командовал ею, как своими собаками! Она была другой, пока эти два выродка не взяли бедную девочку в оборот, подсадив ее как следует на наркотики! Если не ради дочери, сделай это хотя в память о Джесс!
– Я попрошу его не попадаться вам на глаза, – ответил отец и встал. – Это – мое последнее предложение.