Лизель заперлась с адвокатами, Маркус пил шерри и мурлыкал себе под нос, епископ с помощниками собирал свои вещи для переезда, а я готовилась позировать для очередного наброска.
Ближе к ужину, к нам в гости вновь пришли близнецы. Мальчишкам едва исполнилось то ли пятнадцать, то ли шестнадцать. Они вступали в переходный период, где были никому не нужны. Их мама больше не питала надежды, что эти дети пойдут в нее, а папа все еще этого боялся.
Мальчишки по большей части слонялись по дому, воровали отцовские сигары и коньяк Хеннеси, а также фотографировали руки поверх руля отцовских машин и пытались вести Инстаграм. После того памятного завтрака они таскались к нам в гости, как на работу.
– Какого черта вы снова здесь?! – устав от них, уже прямо спросила я. – Я лучше под поезд лягу, чем под кого-то из вас. Вы же малолетки!
Мальчишки нахохлились, как два воробья и ничего не ответили.
– Мы всего на четыре года младше тебя! Как Ральф с Филом и твоя мать…
– Продажные свиньи! – сказала я, офигев.
Близнецы были рослые и такие крепкие, что я думала, будто они старше!
– Оставь их, – ответил Маркус. – Пусть ходят… Когда они вырастут, ты уже станешь баронессой фон Броммер и тебе понадобятся молодые наложники.
Я рассмеялась: Маркус нравился мне все больше. Отец, которого я любила, был фикцией. Маркус был настоящим. И на моей стороне.
– Так, развернись-ка, – приказал Маркус, щелкая полароидом.
Мы делали наброски для Королевы Кубков и Лизель открыла для нас старинные сундуки с винтажными сорочками, которые пропахли нафталином и пожелтели, но выглядели внушительно. А Маркус украсил декоративной паутиной перила.
Я гордо расправила пышный многослойный подол. Ткань была такой тоненькой, что просвечивала в некоторых местах. Близнецы распахнули варежки, даже Герцог поднял глаза.
– Уау, – сказали они, одновременно щелкая телефонами.
Я приосанилась, выставив грудь.
Это была реставрированная, винтажная ночная сорочка, достойная всех сразу Королев. Кристин Даэ сдохла бы от зависти, Призрак Оперы окосел бы на второй глаз.
– Эту сорочку несколько женщин рода надевали в первую брачную ночь, – сообщила Лизель, спускаясь.
– А где же кровь?
Элизабет ухмыльнулась.
– Тебя послушать, ты сама – девственница, – подмигнула она. – Сорочку перед этим делом снимают.
Братья Филиппа захихикали, зашептались и Фрэнк спросил:
– Ви, у тебя это было с женщиной?
– Да, мой хороший. А у тебя было?
Фрэнк покраснел, Маркус рассмеялся.
Герцог гавкнул и завилял хвостом: это епископ вышел, посмотреть кто пришел.
– Ты еще не уехал? – холодно уточнила мать.
– Я жду машину, – так же холодно ответил сын.
– Я думал, у тебя крылья от твоей неподкупности отросли, – вставил Маркус, медленно выбирая в видоискатель локацию. – Подними глаза, Ви… Взгляни на папочку.
В этот душевный миг, по дому прокатился набат. В дверь позвонили.
– Я открою, – вызвался Маркус, придирчиво осмотрев меня. – Хм… Я подумал, а не написать ли мне Королеву Жезлов горящей ведьмой? Отсветы пламени так здорово смотрится на этой сорочке…
И целый миг мне было хорошо и тепло… а потом, этот миг закончился.
– Здравствуйте! – сказал голос и Эрик заглянул в гостиную. – Мне кажется, наша первая встреча началась не с того.
Маркус все еще стоял на его пути и Эрик отступил назад.
– Вы меня, наверное, не помните, я…
– Я вас не знаю, вы видели не меня, а брата. Хотите поговорить с ним?
– Я… Мы с Вереной познакомились пару дней назад…
– Мама мне рассказала, кто вы, – рек Маркус так печально и театрально. – Чего вы опять хотите?
– Поговорить.
– Я слушаю.
– Тема чересчур деликатная.
– Очень, – в голосе Маркуса звучал прошедший февраль.
– Я понимаю, она еще молода… Я сам в ее годы влюблялся…
Близнецы напряглись. Даже Герцог, хотя он и был глухой, напрягся и вытянул гладкую, как у коня, шею. Потянул носом.
– Кто это? – спросил Фредерик-младший. – Твой жених?
Я не ответила. За прошлый год меня бросали так много раз, что я почти что привыкла. Но в глубине души меня до сих пор мутило. Насколько со мной все плохо, если этот зануда с винирами, считает, будто бы нужен мне? Да так, что нужно ходить и пытаться внушить мне, что мир не заканчивается с потерей его, ЭРИКА?
Я слышала, он не очень удачно вписался в местное общество. Нам тоже приходили приглашения к новоселью, но Лизель велела своему ассистенту ответить, что мы в этот вечер уже приглашены… очень далеко.
И я слышала, что новоселье… нет, состоялось, но карточек с отказами прибыло достаточно, чтобы топить камин.