– Ты издеваешься надо мной или просто не слышишь?! Я говорю сейчас о любви, а не о политике!
Лизель снисходительно улыбнулась.
– Послушай, Ви! К чему тебе сопли? То, что Себастьян не любит тебя сейчас, не означает, что он не влюбится в тебя позже. Ты молода, на тебя оборачиваются мужчины, из-за тебя ругаются двое лучших его сыновей. Слейся с ним, живи его интересами, окружи себя интересными, похожими на него людьми и не давай ему заскучать в постели, только-то и всего. Дай ему «хорошо» и он начнет возвращаться за этим снова и снова.
Я только рассмеялась.
– Ты видишь меня маркизой де Помпадур, но наша семья – не Франция.
– Боюсь, другой семьи у нас нет… Нам нужен наследник, Ви. И ты это знаешь.
– Да. Но что с Себастьяном? Что если я ему не понравлюсь? Ну, вообще? Что если наша химия просто не совпадет? С чего ты взяла, что я на самом деле ему понравлюсь! У него была куча женщин и ни одна из них не была, как я!
Элизабет вздохнула, похоже, я начинала ее бесить.
– Химия-шмимия… Себастьян в этом плане понимает не больше Цезаря. Факт, что ребенка он примет. Это единственное, что имеет значение…
– Еще один несчастный ребенок, вроде меня?
– Себастьян к тебе привязан. Ему ты нравишься, хочет он того, или нет… И он не такой, как те двое. Он никогда, ни на чем в своей жизни не заморачивался, кроме как на своем стояке. Поверь, вы будете идеальной парой.
– Родители Мариты тоже так считали.
– Они считали, что титул принадлежит им. Ты же знаешь, что у Себелль сыновей не было, а Марита – происходит от законной жены, тогда как сам Себастьян от Кунигундэ. Cчастье Мариты никого на свете не волновало… Она очень мелкая внутри и снаружи, а у него большой член. Нельзя винить ее в том, что она страдала, как турки в гостях у Дракулы.
Бабушка всегда была элегантной, и я не стала спрашивать: те турки, которых Дракула посадил на кол? Поэтому я спросила:
– Откуда ты знаешь про его член?
– Из очень надежных источников, – она помолчала. – Последний роман у Себастьяна был с официанткой. Буквально до февраля… Думаю, она его окончательно убедила, что трахаться от души, умеют только его крестьянки. Тут я не спорю: ему всегда нравились девчонки с примесью итальянских кровей, а те умеют отжечь, если захотят. Так вот, его последняя пассия, официантка, которую он нашел и отмыл, уж точно умела. Будь у нее хоть капля мозгов, он не ушел бы. Он сам так Мартину и сказал: «Я думал, эта будет последней!» Но эта дурочка вообразила себя звездой. Она читала эти женские книжечки про то, как соплячки качают права перед миллионерами, а те вместо того, чтобы высадить их на той же помойке, где и нашли, влюбляются все сильнее. И наша Звезда стала называть его папочкой и требовать фамильные драгоценности, иначе, мол, она от него уйдет.
– И? – подтолкнула я, гадая, где Лизель берет столько сведений. – Что было дальше?
– Он дал ей гордо уйти в закат с одной сумочкой, потом вызвал плотника и сменил замки на дверях. А консьержу велел передать этой дуре сумку с кое-какими вещами и документами и больше не впускать ее внутрь. Очень поучительная история для таких нахалок.
– «Не зарывайся»?
– «Все драгоценности нужно носить с собой»! – Лизель подмигнула. – Теперь она работает в кафешке получше, чем до Себастьяна, но это пока не утратит лоск. Я подослала к ней Жоржа, который представился частным детективом графини, и эта дура за пару сотен выложила все. Я рассказала Мартину, он – племяннику. И, пока он размышлял о возрасте и подлости молодых вертушек… мы с Мартином аккуратно подвели его взглянуть на тебя. Помнишь, когда я отправила тебя вести дом? Для Филиппа с Ральфом?..
– Помню.
– Вот и Себастьян тоже запомнил: как кто-то любит, заботится… только не о нем. Теперь, когда ты ранена и разбита, как и он сам, почему бы вам не сойтись, утешив друг друга?
– Но он…
– Забей на это «а он». Давай подумаем, что ты можешь сделать.
Западное крыло и Игрушка
Отделку Западного крыла собирались закончить к осени, и Себастьян сказал, что я должна буду встретиться с архитектором, посмотреть проект, выбрать комнаты, в которых я размещусь и подумать, сколько слуг мне понадобится.
– …в ноябре тебе исполнится восемнадцать, и я официально представлю тебя семье, – сказал Себастьян и посмотрел на свою жену. – Правильно, дорогая? Или, мы прямо за ужином распилим ее на части, чтоб кольца всей семьей подсчитать?
Марита скрипнула зубами, но наша свеженькая открытая вражда уже не позволила ей взывать к моей личной совести.
Граф и графиня пришли вдвоем, словно для того, чтобы подчеркнуть серьезность намерений и добровольное согласие со стороны жены, но Марита выглядела заплаканной и ее голос скрипел. Видимо, истерика была грандиозной.