Граф поморщился: и это чучело унаследует его титул. Какое счастье, что сам он в этот миг будет мертв. И какое счастье, что у него еще один мальчик. Мальчик, который пошел в него.
– Твой брат прав, – сказал Себастьян. – Диван – это для них с мамочкой. А мы с тобой сейчас поедем на Агрономе.
– Ни в коем случае, – выбежала откуда-то жена и обхватила Фила за талию. – Он совсем малыш!
Фил вырывался, как зверь, но мать все равно держала.
– Убери руки! – велел Себастьян и протянул свою. – Этот сын – мой!
…Теперь ничто в Филиппе не напоминало того, сияющего мальчика. Он разрушал любовь к себе по частям. Как разделывают тушу. Сперва, в семинарии, затем уже здесь, на его глазах. Глядя на сына, Себастьян думал о Джессике, которая медленно спивалась, пока Филипп седлал всех в городе шлюх. Думал о ее дочери, которая выгораживала его, пока сам Фил трусливо отсиживался на кухне. Об этой бедной девочке-ассистентке графини. И снова о Ви, которая прокричала в сердцах: «Тебя просто никогда не использовали и никогда не бросали!»
Себастьян с грустью улыбнулся: как хорошо она о нем думает. И еще о том, что ее саму использовал и бросил Филипп. Его любимец, его надежда.
– Разговор будет долгим, – сразу же начал граф. – Вы в курсе, что вы устроили?
Оба что-то промычали в ответ.
Лизель, как и обещала вызвала аудит. Чтобы вывести деньги, вложенные в их дело. Епископ обещал, что такого не будет, но Себастьян полагал, что Фред просто убит горем. Слишком поглощен Джесс и не до конца понимает, что там у Верены с его сыновьями произошло. Когда он поймет, он наверняка передумает.
Даже Мартин взял ее сторону.
Причем, не из-за Лизель. Верена произвела на него неизгладимое впечатление в суде и дядя, подпив, в очередной раз покаялся перед ним за то, что заставил взять в жены Мариту. И в качестве компенсации, предложил Верену.
– Она слишком хороша для двух твоих дураков! – горячился Мартин, стуча по столу. – Бери ее и не думай! Я вам отремонтирую Западное крыло, а Марита пусть сидит в Восточном. Будет против, я ее на хрен вышвырну из семьи…
Решив, что дядя проспится и все забудет, Себастьян позволил себе расслабиться.
– Согласен! – сказал он, протянув руку. – Если Марита свалит, я согласен на все!
До их разрыва с Лулу оставалось три месяца…
Тогда Себастьян понятия не имел, что Филипп такой дурак и в самом деле откажется брать Ви в жены.
Ребятки, видно, вообразили себя бессмертными: взяв деньги у Джессики по всем правилам, они ограничились распиской о возвращении долга, ни цента ей не вернув. Вызванный аудит никаких подтверждений расписке, естественно, не нашел и Лизель угрожала судом, если они не отдадут деньги по-хорошему.
– Я не какая-то там хрюшка-психолог, которая пытается обвинять пациента в насилии, – сказала она. – У меня конкретные обвинения и доказательства от обеих сторон. И Мартин будет на моей стороне.
– Как это будет вам на руку…
– Да, черт возьми! Вся история Фила, Ральфа и Джесс будет мне на руку. Ты еще помнишь, как они познакомились? Потому что я помню: Ральф продавал наркотики, Филипп покупал. Для Джесс! Я уж молчу о том, что происходило в их браке.
Граф сам понимал, что брак Фила с Джессикой выглядел очень плохо. Особенно, его окончание с побоищем Мама-Дочка, сломанной челюстью и заявкой жены на изнасилование несовершеннолетней.
Кроме того, Верена была свидетельницей того, как Ральф истязал ее мать, а Филипп намеренно не клал бедную женщину в больницу, чтобы брат не отобрал у него опекунство над ее деньгами.
Перед тем, как граф согласился пойти к Верене, все было уже готово для передачи в суд. И дневники Джесс и свидетельства людей, с которыми она делилась желанием забеременеть. И история лечения. И свидетельства дочери, о том, как именно это сводило ее с ума. И последняя беременность. И многочисленные записи бесед с психиатром. И документы из госпиталя, куда привезли Верену. И скандал со Стеллой, и все-все-все.
Если дело передадут в суд, его сыновьям повезет, если их не посадят. Деньги они потеряют. Все.
– Они хотят все немедленно? – Ральф, как обычно, сообразил первым.
Было у него это сверхъестественное, уличное чутье, которого не было у Филиппа, или, просто умение размышлять. Себастьяну было не по себе. Он глубоко сожалел, что решил проявить лояльность к причудам своих любимчиков, не вникнув в курс дела. Если бы он хоть половину из всего знал! Да он бы хлыстом загнал Фила в церковь и велел Ральфу обвенчать его с Ви.
– Да, они хотят все, – подтвердил граф разглядывая сына. – Те деньги, что вы одолжили и не вернули. С процентами. Вы можете, конечно, попробовать пойти в суд, чтобы затянуть расплату, но… Верена до сих пор несовершеннолетняя. Стоит ей раз расплакаться и сказать, что вы обещали на ней жениться и она верила, а потому врала, суд даже не накажет ее за все эти лжесвидетельства. Накажут вас. Обоих. И я вас заверяю, ребятки: как опекуны, вы не имели права даже дрочить на нее в фантазиях. Не то, что в самом деле с ней спать!