Андрей принес рюмку с лекарством. Отец выпил, лег на диван. Сын сел рядом. Помолчали.
– Худо мне, – сказал Иван Петрович, – наверное, придется «скорую» вызывать. Маме на дачу позвони, пусть приезжает.
Андрей пошел в гостиную, где на тумбочке красного дерева стоял красивый, под старину, телефон. Но звонить не стал. Растерянность и сострадание к отцу сменились на его лице строгой сосредоточенностью. Он о чем-то напряженно думал. Возвратясь к отцу, тихо сказал:
– Первый звоночек у тебя еще в Штатах был. Теперь второй намечается. Ты извини, па, может быть не вовремя, хочу тебе напомнить: все может быть, а ты оставишь нас с мамой в неведении, унесешь с собой тайну.
Иван Петрович хотел было встать, но Андрей удержал его.
– Ни-ни, не колыхайся. И еще раз извини. Но сам понимаешь.
А Батюшкову от этого неприятного разговора стало еще хуже. Он прижал руки к тому месту, где сердце. И вместо того, чтобы упрекнуть сына в словах о преждевременной его кончине, скрученный острой болью, простонал:
– А ты, пожалуй, прав. Мне очень плохо. Вот слушай – тайна заключается в том, что ее вообще нет. Не существует!
– Как это? – поразился Андрей.
– А вот так. Все, кто хотел ее разгадать, и особенно Том в Америке, перепробовали в анализах все и ничего не открыли, потому что нет никакого растворителя.
– Ничего не понимаю!
– У пациентов Тома в Майами воспаления начались потому, что они придумали свои растворители. Я всем голову морочил, когда покупал разные химикаты и вроде бы приготавливал из них свой таинственный растворитель. А его нет. Все гениальное просто. Великие открытия совершались случайно. И я тоже случайно сделал свое. Проводя опыты над жирами с разными химикатами, я испытал их сотни. Все кончалось неудачей. И только однажды жир растворился и покорно потек, пошел на удаление. Оказалось, что я в тот раз то ли от усталости, то ли по недосмотру не зарядил в аппарат никакого растворителя. Аппаратура работала с пустым баллончиком. Вот я и открыл: растворителем жира является азот, который находится в воздухе. Я сделал тайной это открытие. Все, кто хотел ее разгадать, ломали голов, составляя различные комбинации из химикатов. Всю таблицу Менделеева перепробовали в различных сочетаниях. А секрет в том, что не надо ничего добавлять. Только из воздуха подавать под кожу азот более концентрированный, что и делает мой баллончик, который я назвал просто датчик воздуха. Вот так, сынок. И ты храни эту тайну. И чтобы те, кто будет за ней охотиться, шли по ложному следу, регулярно покупай побольше химикатов и колдуй в одиночестве, якобы составляешь уникальный растворитель. А химикаты, без свидетелей, в канализацию. Только в канализацию и без свидетелей.
После этого непростого разговора, который тоже ударил и по сердцу, и по нервам, Ивану Петровичу стало совсем плохо.
Андрей вызвал «скорую помощь». Врач и медсестра быстро раскрыли чемоданчик для снятия кардиограммы.
Но оказалось все напрасно. Врач тихо сказал Андрею:
– Ваш отец скончался…
– Что вы говорите! Этого не может быть! Включайте еще раз ваш прибор.
– Все кончено. Мы забираем его в морг.
– Зачем в морг?
– Так полагается. На вскрытии будут определены причины, и вам выдадут свидетельство о смерти, для формальностей, связанных с похоронами.
Пришли из санитарной машины помощники в синих халатах с носилками и унесли тело Ивана Петровича.
Да, теперь уже тело!
В жизни с каждым когда-то случается подобное. Этого еще никто не миновал. У Батюшкова после стольких радостей и печалей, взлетов и падений, и даже приключений, конец наступил так неожиданно. И рано. Был он еще совсем не старый, и даже болезни не было какой-нибудь долгой и медленно сводящей в могилу. Миг, и не стало человека!
Однажды мы уже вспомнили поговорку: «Пришла беда – отворяй ворота». Так и в этом случае несчастья продолжались. Елизавета Николаевна примчалась на своем «жигуленке» с дачи, когда мужа уже увезли.
– Что случилось? Где он?
Андрей не знал, что сказать. Он боялся: правда может сразить и маму наповал, замялся, отводил глаза, несвязно мямлил:
– Увезли на «скорой». Может, обойдется.
– Куда увезли? В какую больницу? Я поеду к нему!
– Не знаю, куда увезли. Подождем. Они обещали позвонить. Успокойся, ма.
Но позднее, когда мама вроде бы немного успокоилась, Андрею все же пришлось рассказать о рэкетирах, визит которых он считал главной причиной сердечного приступа. Потом, опять-таки с оттяжками, с оговорками все же пришлось произнести роковое:
– Папа скончался.
После этих страшных слов будто повторилось все происшедшее с Иваном Петровичем: и у мамы был сердечный приступ, «капли Вотчала», «скорая помощь», электрокардиограмма, уколы. Только Елизавету Николаевну не увезли в больницу, а оставили под присмотром Андрея, снабдив лекарствами и указаниями, как их применять. И номером телефона «на всякий случай».