Маруська же старательно стремилась не отстать от брата. Возьмет веник в руки и давай уборку устраивать. Пыль столбом, дышать просто не чем, а моя кроха счастливо заявляет:
- Мамочка, я уже убралась! Правда, я у тебя хорошая помощница?!
А я и отвечаю:
- Конечно, золотце мое, ты самая лучшая помощница!
- Даже лучше Богдана?
- Конечно. Ведь Богдан помогает мне в одних делах, а ты в других. Вы оба самые лучшие мои помощники, каждый в своем деле. Ты – лучшая в домашних хлопотах, как настоящая хозяйка. Один твой суп чего стоит! – Маруська как-то попробовала помочь мне с завтраком, из супа получилась макаронная каша с мясной косточкой, но с каким аппетитом мы все ее уплетали… - А Богданчик лучший в других делах, более тяжелых. Вы у меня оба самые лучшие!
Мы со своими детьми и на отдыхе вместе и на работе. Даже колхозные паи, которые раньше выдавали, всегда всей семьей за пару-тройку дней приводили в порядок. А на других посмотришь… Да что там «посмотришь», Оксанка, Зинка, Танька и другие «подруги», все время плакались.
- Вон у тебя какие Богдан с Маруськой молодцы. Просто «золотые дети». Не то что мои. Мой Иван за твоего Богдана на три года старше, а до сих пор ноет, что тяжело ему с косой в поле управляться и огород, это бабская работа. То ли дело днями в саду пропадать, землянки рыть да в войнушки играть. На это силы всегда найдутся! А Рая, так вовсе заявила, что еще слишком мала, что бы сапку таскать. А попросишь по дому что помочь, так только и услышишь - «Ма, мне всего одиннадцать, я не умею суп варить, да и убираюсь так, что ты всегда переделываешь. Выросту, вот тогда и буду помогать. А пока, я еще маленькая!». Вот и весь ответ. Знай, зимой с санями на горках пропадают, а летом на речке или в парке с ума сходят. А твои-то - малыши, а некоторым взрослым форы дадут.
- Да, дети помогают, когда захотят. – Даже в этом, я не стремилась выхваляться, мы с Юрой никогда не просили и не заставляли детей, они сами стремились быть полезными. Такие уж они у нас выросли. Мы любили и жалели их, ничего не требуя взамен, а они – нас. - А ты не переживай, не всем же быть одинаковыми. Придет время и твои поймут, что родителям нужна помощь. Дети ведь растут, а с возрастом и понятие меняется. Твои, может, еще просто не осознали значимость своего участия в вашей жизни. Ничего, все наладится. Не переживай, все будет хорошо.
Хотя, были и такие, которые гордились своими бездельниками. Ну и что, что лбы здоровые вымахали, а в голове только самогон да гармошка от заката до рассвета. А родители гордятся своими красавцами да красавицами, и дальше продолжают гнуть спины на бесконечной колхозной работе. Жалеют, оберегают своих детишек – «Успеют еще в своей жизни напахаться. А пока, пусть гуляют». Что ж, такое воспитание тоже имело место быть. Каждый имеет право любить по-своему. У них в семье было принято «так» у нас «этак», я никогда никого не осуждала. Никому не завидовала, никого не поучала.
Мы просто изо дня в день продолжали наслаждаться проведенным вместе временем. Юра любил меня так же сильно, как и много лет назад. Я любила его еще сильнее. Мы обожали наших детей, а они усыпали нас своими признаниями, объятиями, поцелуями и улыбками. Это все было неописуемо прекрасно.
Когда же Юра получил повышение и перевод в одну из Киевских школ, мы вынуждены были дружно покинуть ставшую родной деревню.
В 1956 году, мы перебрались в Киев. Начался новый этап наших жизней.
ГЛАВА 10
Наш переезд в Киев совпал с Хрущевской оттепелью, и кто бы что ни говорил против Хрущева, после Сталина он для всего народа стал просто находкой. Стало намного легче дышать. Хотя, сейчас часто от моих ровесниц можно услышать «Сталина на вас не хватает!». Но, дело все в том, что он уже и не нужен. Это давно пройденный этап и довольно таки не простой. Зачем желать своим детям и внукам такого правителя? В общем, политика политикой, но мне до нее дела особо нет. Это раньше я безумно боялась за своего Юру. А сейчас…
Перебравшись в пятьдесят шестом в Киев, мы первых пять лет ютились в выделенной государством небольшой комнатушке коммунальной квартиры. Могу честно признаться – нелегко приходилось, порывались даже несколько раз возвратиться в Калиновку. Вернее я – порывалась.
Запереть себя в городе в четырех стенах, было невыносимо не только для меня, а и для Богдана и для Маруськи. Дети слишком были привязаны к земле, как и я, только. Мы слишком были привязаны своими сердцами к бескрайним просторам, к лесам и озерам, к необъятной голубизне неба и огромному количеству звезд, которых среди городских многоэтажек тебе не разглядеть на клочке неба. Даже раннего пения петухов стало ужасно недоставать. Из нас всех только Юра быстро акклиматизировался. Ему попросту некогда было сравнивать и обращать внимание на значительные перемены нашего быта и окружающей среды. Он практически ежедневно пропадал на занятиях, полностью погружаясь в школьные дела. Дети тоже любили ходить в школу, это было чуть ли ни единственное место, где они не чувствовали себя одиноко. А дома…
Этот период нашей жизни я смело могу отнести к самому кризисному.
Я никогда не была слишком открытым человеком, да и практически всю жизнь было что скрывать. А тут, жить через стенку с совершенно посторонними тебе людьми. Делить с ними не только крышу над головой, а и кухню, ванную, туалет. Не быть хозяйкой в доме до конца. Это меня безумно угнетало. Не спасали уже ни утешительные слова Юры – «Родная, потерпи, вот-вот квартиру должны дать. Ты вновь станешь полноправной хранительницей домашнего очага. Родная, мы все сможем пережить вместе». Ни его «Васька, я ведь так тебя люблю…». Когда мы все ютились в одной комнате, и речи о регулярном сексе не было. Да что там «регулярном», хоть бы о каком. А для той, которая обожала это занятие, было не выносимым не получать желанного в момент возбуждения. В киевском жилище не было никакого и ни от кого укрытия, а еще не было просторных полей и лесов и нашего чердака, где на нас с Юркой неоднократно накатывала страсть. Ни сеновала, ни личного пространства… Что б не сказать что это было ужасно, я просто говорю, что было тяжело. Да, безусловно, то, что Юра был рядом – радовало, но ведь быт и невозможность выплеснуть до конца эту свою любовь в чисто физическом плане… Подумать только, после своего первого любовного опыта, я и представить себе не могла, что когда-то мне ЭТОГО будет не доставать до сумасшествия. Некоторые называют это природой, я – любовью.
Среди многих знакомых вполне здоровых женщины я не раз слышала о том, что их утомляет секс. Им не хочется этого всего, да и они все понять не могли что в ЭТОМ может завораживать мужчин и некоторых, таких как я, женщин. Но даже в таких случаях я не пыталась навязать свое мнение или что-то разъяснить, или еще что, каждому свое. Значит мне просто повезло. Только мое везение закончилась с переездом в Киев. Я стала чувствовать себя несчастной, как бы громко это ни звучало, но тогда я чувствовала себя именно так. Сейчас, понимаю, глупо было тратить столь быстротечное время на всю эту ерунду, нужно было просто наслаждаться жизнью рядом друг с дружкой. Но, видно человек так устроен, ему обязательно нужно что-то переживать – либо очень хорошее, либо – плохое.
Спустя год подобного безумия, иногда истерик, иногда игнорирования, а иногда еще что в голову придет, муж устроил меня к себе в школу. Таланта учительствовать во мне никогда не было, куховарить я сама не имела желания, поэтому я пошла туда работать обычной техничкой. Это было не жизненно необходимо в планет денег, просто я больше не могла сидеть в четырех стенах, это было не выносимо. Я была постоянно на взводе, а чтобы беспочвенно не выплескивать негатив на детей и Юру, мучительно страдала внутренне, медленно, но уверенно сходила с ума. «Ведро» моего отчаяния было практически переполнено и любая новая совершенно безобидная со стороны окружающих капля, могла легко заставить меня отчаянно бежать в деревню. Я видела выход в работе, но не просто работе, а обязательно рядом с Юрой. Я безумно за ним скучала, поэтому готова была изо дня в день мыть полы, только бы поближе видеть его и почаще общаться. Юра настаивал на более престижной работе и даже подыскал мне некоторые варианты, но я настояла. Я пожелала остаться рядом с мужем, пусть поломойкой при этом, но ничуть не пожалела о своем решении. Ни разу в жизни.