Мы поднялись вверх по лестнице в мою комнату, смыли самую страшную грязь ледяной водой. Я снова попыталась рассказать Эдвину о том, что произошло, но он не желал меня слушать, пока не разжег из обломков стульев огонь в камине и пока я не отпила немного вина, закусив его кусочком бисквита, в то время как комната наполнялась запахом горящего лака.
— Итак, — спросил Эдвин, — вы спали, когда стена обвалилась?
— Нет! Я и не думала спать. Я вышла на галерею взять фонарь и увидела, что крышка саркофага стала открываться…
— Но это невозможно, я вас уверяю! Замки на нем сплошь заросли ржавчиной, они не открываются.
— Замки и не двигались. — Все вдруг предстало передо мной в неожиданно яркой вспышке памяти. — Поднялся лишь самый верх крышки, там, где по краю проходит металлическая полоса. Я услышала его шаги. У него был фонарь. Я взяла из жестяного сундучка на галерее цилиндр, подожгла фитиль и спрятала его в доспехах — видите, вот тут я оторвала от платья кусок ткани, чтобы он подумал, что я внутри. А потом… Он сказал, что он — доктор Давенант и пришел меня спасти…
Я резко остановилась, увидев выражение лица Эдвина: он пристально смотрел на порванную ткань, словно никогда раньше не видел женского платья. Его глаза встретили мой взгляд с неожиданным и пугающим пониманием.
— Давенант? — заикаясь переспросил Эдвин. — Вы… Вы взорвали Джеймса Давенанта?
— Да, только это был Магнус. Он хотел меня убить. Почему вы так смотрите на меня?
— Как вы не понимаете? Если полиция об этом узнает, вас могут обвинить в преднамеренном убийстве или, в лучшем случае, в убийстве по неосторожности…
— Но он проник сюда через саркофаг! Кто еще мог бы…
— Вам показалось, что через саркофаг. Просто у вас в голове помутилось от ужаса, свет был неверный: гораздо более вероятно, что вам только представилось, что крышка движется, а Давенант просто вошел через парадную дверь. Мы ведь оставили ее незапертой — для кучера.
— Мне ничего не представилось! Сегодня утром, в комнате Нелл — я пошла туда следом за ним — он пытался меня месмеризировать. У него с глазами ничего не случилось, просто это глаза Магнуса Раксфорда. Он пытался выведать, какие у меня есть свидетельства против него. И как это могло быть возможно, чтобы он нашел обратную дорогу в таком тумане? Он оставался тут все время. Подождал, пока уедут все остальные, и вернулся до того, как сгустился туман. Разве вы не помните? Мы же его слышали в библиотеке.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — раздумчиво произнес Эдвин. — Беда в том, что, даже если вы правы, вам никто не поверит. Если вы расскажете это полиции, вы в конце концов окажетесь в тюрьме или в сумасшедшем доме. Тогда как, если вы просто скажете, что были в библиотеке и вдруг раздался взрыв… Если они когда-нибудь отыщут Давенанта, они подумают, что это он его устроил.
— Но если Нелл жива… — начала я.
— Нелл, Нелл, Нелл, — вскричал он усталым и раздраженным тоном. — Вы что, не видите, в какую беду вас завело это наваждение? А если предположить, что Давенант ни в чем не повинен? Вы накидываете петлю на собственную шею! Да и кроме того, нет ни единого, даже малейшего доказательства, позволяющего предположить, что Нелл жива. Почему вы так уверены в этом?
— Потому что я — Клара Раксфорд!
Наступило долгое, потрясенное молчание.
— У вас есть доказательства? — наконец спросил Эдвин. — Вы от нее что-нибудь получали?
— Нет. Но Джон Монтегю был убежден в этом… Из-за моего сходства с Нелл.
— А ваши родители? Они вам об этом говорили?..
— Нет, не говорили. Но мое сердце говорит мне об этом, точно так же, как говорило сердце мистера Монтегю.
— Ну, Констанс, это же просто абсурд. Сходство ничего не доказывает. Вы с Нелл — дальние родственники, а сходство может возникать даже через несколько поколений. И Джон Монтегю, если припоминаете, сначала подумал, что Нелл выглядит точно как его покойная жена Фиби. Кто знает, может его поразило ваше сходство с Фиби.
— Вы считаете меня сумасшедшей, — мрачно произнесла я.
— Не сумасшедшей, нет, но все это обернулось для вас таким напряжением…
— Это означает то же самое, только в более вежливой форме.
— Нет же! Просто я так хорошо отношусь к вам, что…
— Если бы вы хорошо ко мне относились, вы бы мне поверили, — возразила я, сознавая, что поступаю неразумно, но не имея сил сдержаться.
— Я отношусь к вам достаточно хорошо, чтобы рискнуть быть повешенным за соучастие в убийстве!