Себастиан молчал. Внимание Беатрис было целиком направлено на Ванью, а Себастиан сидел, разглядывая ее профиль, и поймал себя на том, что размышляет, каково это — запускать пальцы в ее густые рыжие волосы. Целовать веснушчатое лицо. Смотреть, как закрываются от наслаждения большие голубые глаза. Что-то в ней подавало сигналы, Себастиан толком не понимал, что именно, возможно, одиночество. Но не такое, как у Клары Лундин. Не столь беззащитное. Беатрис была… увереннее. Более зрелой. Себастиану подумалось, что ее было бы труднее уложить в постель, но усилия, наверное, стоили бы того. Он отбросил эту мысль. Одной женщины, связанной с расследованием, вполне достаточно. Он снова сконцентрировался на разговоре.
— У Рогера были здесь друзья?
— Мало. Он общался с Юханом и иногда со Свеном Хеверином, но тот уехал на этот семестр учиться в США. Ну и конечно, Лиза, его девушка. Нельзя сказать, чтобы с ним никто не общался или к нему плохо относились. Просто он был немного волком-одиночкой.
— Но никаких драк?
— Здесь нет. Правда, иногда он сталкивался с людьми из старой школы.
— Как вам кажется, его ничто не беспокоило?
— Нет. Когда он уходил, он выглядел как обычно. Радовался тому, что настала пятница, как и все остальные. У них была контрольная по шведскому, он заглянул ко мне и сказал, что думает, что написал хорошо.
Беатрис умолкла и покачала головой, будто внезапно задумалась над невероятностью ситуации. У нее из глаз опять хлынули слезы.
— Он был очень хорошим мальчиком. Нежным. Зрелым. Это совершенно необъяснимо.
— А Юхан, ваш сын, здесь?
— Нет, он дома. На него это ужасно подействовало.
— Мы бы очень хотели с ним поговорить.
Беатрис подавленно кивнула:
— Я вас понимаю. Я буду дома около четырех.
— Ваше присутствие совсем не обязательно.
Беатрис снова кивнула. Еще более подавленно. Это ей знакомо. Никто в ней не нуждается. Себастиан с Ваньей встали.
— Возможно, мы еще придем, если нам попозже потребуется снова поговорить с вами.
— Пожалуйста. Я так надеюсь, что вы разберетесь в этом. Это так… так тяжело. Для всех.
Себастиан кивнул ей с видимым сочувствием. Беатрис остановила их.
— Еще одно, не знаю, важно ли это, но Рогер звонил. Нам домой. В ту пятницу вечером.
— Во сколько?
Информация оказалась совершенно новой, что было заметно по Ванье. Она автоматически придвинулась поближе к Беатрис.
— Приблизительно в четверть девятого. Он хотел поговорить с Юханом, но тот ушел с Ульфом, с отцом. Я сказала, что он может позвонить Юхану на мобильный, но, по словам Юхана, он так и не перезвонил.
— Что он хотел? Он что-нибудь сказал?
Беатрис покачала головой:
— Он хотел поговорить с Юханом.
— В четверть девятого в прошлую пятницу?
— Примерно так.
Ванья поблагодарила и вышла. Четверть девятого.
В это время Рогер находился у своей подружки Лизы.
Ванья все больше утверждалась в мысли, что он у нее вообще не был.
Торкель уселся рядом с Билли. Под потолком жужжал проектор, подключенный к компьютеру. На стене прокручивались кадры с камеры наружного наблюдения 1:15. По углу съемки можно было быстро заключить, что камера установлена в нескольких десятках метров от земли. Она смотрела на открытую площадку, по центру которой проходила улица, исчезавшая между двумя высокими домами и продолжавшаяся дальше. В одном из зданий, в левом, помещался институт, в другом — школа. Пустая площадка перед камерой казалась холодной и продуваемой ветром. В углу картинки бежали цифры таймера. Тишину внезапно нарушил въехавший в кадр мопед, и Билли нажал на паузу.
— Вот. В 21:02 проезжает Лео Лундин. Почти сразу за этим слева появится Рогер.
Билли снова нажал на клавишу и продолжил показ записи. Не прошло и минуты, как в кадре возник новый персонаж. На нем была зеленая куртка, и он шел быстрым, целеустремленным шагом. Билли задержал кадр, и они с Торкелем принялись разглядывать этого человека. Несмотря на то что козырек кепки скрывал лицо, перед ними, вне всякого сомнения, был Рогер Эрикссон. Рост, довольно длинные волосы — и куртка, которая теперь висела в полиции, в сейфе для доказательств, коричневая от засохшей крови, была здесь целой и безо всяких пятен.
— Он появляется ровно в 21:02:48, — сказал Билли, снова запуская запись.
Рогер ожил и продолжил путь. Движущиеся кадры с человеком, которому осталось жить всего несколько часов, обладали некоей особенностью. Известность катастрофы словно бы заставляла вглядываться в каждый шаг с большей тщательностью и вниманием. Смерть уже притаилась за углом, но на обычной прогулке это на самом деле никоим образом не отражалось. Знанием судьбы обладает наблюдатель, а не шестнадцатилетний парень, спокойно идущий мимо камеры 1:15. Он ничего не знает о том, что его ждет.