Также с помощью Бранди для него открылся еще один прибыльный источник денег. Так Бранди утвердил, что статьи Юнга регулярно должны были появляться в его заводской газете, читателями которой были 25 000 рабочих. Сверх того, Бранди хотел ходатайствовать перед своими коллегами за то, чтобы они тоже брали статьи Юнга в свои заводские газеты. В этом случае Юнгу не пришлось дальше заботиться об уплате, потому что его покровитель по собственному почину уделял большое внимание распространению взглядов Юнга.
3.4. Сопротивление национал-социализму
«Формально носителей «Консервативной революции» на том переломном рубеже можно назвать «троцкистами национал-социализма»».
Армин Мёллер, 1950
Уже во время восстания в Руре у Юнга возник конфликт с Гитлером, так как Гитлер отказался отправить национал-социалистов для борьбы с французами. В ходе продолжающегося формирования своего мировоззрения Юнг в дальнейшем осознал, что между национал-социалистическим государством вождя и его федералистско-сословной имперской программой существовали непреодолимые различия. Когда и передача советов через Франца фон Папена не принесла никаких плодов, произошла радикализация Юнга. Он всерьез подумывал о том, чтобы лично совершить покушение на Гитлера:
«В конце апреля или в начале мая я встретил Юнга на его квартире в Халензее, когда он как раз приехал из Кайзерхофа. Он говорил в своей иногда бормочущей манере, в которой он обычно произносил свои самые важные намерения:
«Сегодня я сразу смог бы сделать это». Я не понял и поэтому спросил: «Что сделать?» Ответ был: «Ну, застрелить Гитлера». [...] В душе его грызли сомнения о том, смог ли бы он достичь своей цели только при помощи выступления с речью фон Папена».
Марбургская речь, о которой тут говорится, направленная против тоталитарных претензий национал-социалистического правительства, действительно ничего не смогла изменить в продолжающейся унификации. Но борьба Юнга против тоталитаризма не должна скрывать от нас то, что сам Юнг желал консервативно-авторитарного государства, которое не должно было иметь совсем ничего общего с либерально-демократическими системами. Так он писал в 1929 году главному редактору Мюндлеру:
«Что касается моего отношения к фашизму, то я могу конфиденциально сообщить вам, что вся моя политическая цель жизни направлена на создание диктатуры. Я только предостерегаю от диктатуры без содержания, которую не смог бы вынести немецкий народ. [...] Если я предостерегаю от завышенной оценки фашизма, то это происходит только для того, чтобы несколько смягчить лишенное духа одобрение политики силы, как ее снова и снова требуют в наших национальных кругах, и которая снова и снова заканчивается неудачей».
Юнг хотел построить общество, которое было бы структурировано в соответствии с мировоззренческими предпосылками универсализма. Однако это должно было происходить не путем унификации и мировоззренческой индоктринации народа, как при национал-социализме или коммунизме, а достигаться через добровольное принятие идеи органической общности. С учетом «грязной» реальной политики это было философски-идеалистическим основанием, которое справедливо можно охарактеризовать определенной склонностью к утопии. Тем не менее, сам Юнг воспринимал свою «миссию» абсолютно серьезно, и его никогда нельзя было отговорить от того, чтобы он шел своим путем, несмотря на многочисленные неудачи. Антропологически Юнг исходил из того, что, по меньшей мере, малочисленная руководящая аристократия должна быть в состоянии подняться над мирскими материалистическими аспектами, чтобы вызвать новую духовную эру. Это было, вероятно, самым большим принципиальным заблуждением Юнга, так как он чрезмерно переоценивал «доброе» в человеке, которое должно было осуществляться, по меньшей мере, в кругу «высококачественных».
Еще перед первыми большими победами на выборах Юнг непрерывно старался коренным образом критиковать идеологию национал-социализма. Так он писал писателю Эриху фон Харцу, что «синтез буржуазии и рабочего класса через национал-социализм – это чистая сказка». Он, мол, и сам уже подумывал о том, чтобы присоединиться к национал-социалистам, но это движение не могло бы предложить ничего большего, чем радикализацию буржуазии. Относительно Гитлера Юнг констатировал, что в высшей степени рискованно приравнивать выдающегося оратора к творческому государственному деятелю. Скорее «национал-социализм в его сегодняшней форме застрял в либеральной эпохе». Эту аргументацию Юнг продолжил развивать в 1933 году в своей работе «Объяснение смысла немецкой революции». Также в публичном пространстве – под псевдонимом «Тюлль» в «Райниш-Вестфэлише Цайтунг» – Юнг не скрывал своего мнения, так что у Мюндлера возникло беспокойство, что национал-социалистические читатели будут отпугнуты от газеты этим провокационным стилем, в результате чего на них больше нельзя было бы оказывать влияние.