И действительно для Юнга, который требовал «рехристианизации» Запада, возникает противоречивая картина. Попытка объяснения могла бы состоять в том, что христианство Юнга нельзя приравнивать к церковно-библейскому учению, которое пропагандирует линейное понимание истории, а скорее оно должно рассматриваться как метафора трансцендентного мира, который испускает свое излучение на душу человека. Выделение теологических вопросов в «Господстве неполноценных» содержательно подкрепляет этот тезис относительно открытой религиозности, которая, в первую очередь, должна служить метафизическому оформлению основной философской конструкции. Мёллер в первом издании своего основного произведения оценивал отношения христианства и Консервативной революции как в высшей степени критические. Таким образом, Консервативная революция была якобы несовместима с христианской идеей. Совместное появление обоих понятий нужно объяснить только их общей враждебностью к радикальной идее прогресса. Если бы Консервативная революция однажды пришла к реальной власти, это было бы связано с одновременным отталкиванием христианских элементов. Однако не только противоположность христианской философии истории, которая проводит одну линию от Сотворения мира до Страшного Суда, и циклической системы мира были важными признаками для Мёллера. Христианство сильно зафиксировано на освобождении индивидуума и связано с пацифистским мировоззрением. В представлении Мёллера христианство тем самым было либеральным явлением, и тем самым несовместимым с консерватизмом. Далее западную религию можно охарактеризовать расщеплением мира на земной и потусторонний. Это расщепление имманентно также идее прогресса, с тем только различием, что прогресс боготворил мир земной, в то время как христиане зафиксированы на потустороннем мире. В противоположность этому Консервативная революция не раскалывает, а создает единство из различных полюсов. Юнг умело избежал этого конфликта, уклонившись от более точного определения христианства.
Наблюдатели той эпохи тоже отмечали противоречивый характер христианства в «Господстве неполноценных». Так Юнг жаловался в 1927 году Карлу Хеппу, президенту Имперского земельного союза и члену рейхстага, на одну рецензию его книги, которая показалась ему слишком поверхностной. В этой рецензии Юнга приписали к враждебной христианству среде, против чего он бурно возражал: «Я потому так быстро отвечаю на ваше письмо, что для меня было чудовищно, что я по недоразумению был представлен противником христианской школы, страстным сторонником которой я являюсь в моей книге». Имидж врага церкви в духовной ситуации Веймарской республики нанес бы опустошительный удар по политическому положению Юнга. В этом отношении становится очевидным, что автор должен был создать определенный компромисс между своей новой метафизической конструкцией, к которой он стремился, и существующими церковными традициями. У других читателей, напротив, не было проблем с тем, чтобы стилизовать Юнга к провозвестнику новой христианской империи: «Новая империя, которая представляется вам, будет империей Христа, Царством небесным, о котором мы ежедневно молимся в «Отче наш», и эта империя принесет новое тысячелетие, о котором вы пишете».
2.2. Универсалистское учение Отмара Шпанна
«Только в рамках сословного принципа качество получает достойное его место, только в рамках сословного порядка качество избегает уничтожения».
Георг Вайпперт, 1932
Представления Юнга о «универсализме», «сословии», «товарищеской солидарности» и ступенчатом избирательном праве возникли под явным влиянием философа и политэконома Отмара Шпанна, происходившего из старого венского буржуазного рода. Влияние Шпанна на немецкий контекст было сравнительно небольшим, но как раз среди младоконсерваторов он обладал определенной значимостью. У Юнга мог быть и личный контакт со Шпанном, что следует из письма Юнгу от «Немецкого союза защиты приграничных и зарубежных немцев» от 9 июля 1927 года. В нем Юнгу сообщали, что вызывает беспокойство запланированный доклад Шпанна на десятом студенческом съезде в Вюрцбурге, из-за чего Юнг должен связаться с профессором: «Потому я прошу вас, чтобы вы заранее подробно обсудили с Отмаром Шпанном ваш доклад как тактическую предпосылку а, потом, однако, прежде всего, его доклад». После окончания первого издания своего основного произведения Юнг не преминул отправить один экземпляр книги профессору и написать: «Я позволю себе лично передать вам то же самое, так как я в душе чувствую себя настолько обязанным вам, как мало кому из других видных умов современности. Я убежден, что нас воодушевляет одно и то же желание».