*****
Он не отпускал меня, а от его близости у меня подступала к горлу тошнота. Он нарушил мое личное пространство. Я больше не могла сдержать слез, они оставляли мокрые дорожки по моим щекам, а запястья неимоверно болели, так как Роджерсон держал их за моей спиной, наверное, останутся синяки.
— Ангелочек, ты чего плачешь? — он говорил таким милым голосом, что моя тошнота от его близости только усилилась. — Тебе не понравился мой поцелуй?
В его глазах я видела нездоровый блеск, и от этого все больше становилось не по себе. Что ему ответить? А вдруг от моего ответа зависит моя жизнь?
Я только отрицательно помахала головой.
— Что это значит? — я услышала в его голосе гнев. — Не понравились мои прикосновения?
Я подняла на него, полны слез глаза и сквозь слезы улыбнулась, только богам известно чего стоила мне эта улыбка, наверное, последних сил.
— Ты мне делаешь больно, — прошептала я, указывая на свои запястья. — Отпусти мои руки.
Он с сомнением воззрился на меня, пытаясь уловить подвох, но, видимо не придя ни к какому умозаключению, все же отпустил мои руки.
— Я думал, что с тобой придется бороться, но видимо я тебе тоже понравился, — самодовольно изрек Стефан.
Я растирала занемевшие запястья, наверняка останутся синяки, хоть у меня кожа и не была чувствительной, но такой хватки она нормально без повреждений перенести не могла.
Мне хотелось его ударить чем-то очень тяжелым и все равно, что потом со мной будет.
Кто-то дернул за ручку двери, и мое сердце радостно подпрыгнуло в груди, но дверь оказалась закрытой. Я хотела было закричать, но Стефан в одну секунду закрыл мне рукой рот, а руки опять сцепил за спиной.
— Тише, ангелочек, мы же не хотим, чтобы нам помешали, правда? — он говорил тихим осевшим голосом, в котором слышался азарт.
Интересно он часто проделывал такое с девушками после пар? От этой мысли бросило в холодный пот. Боже, прошу тебя, помешай ему…
— Сейчас этот кто-то уйдет, и мы продолжим, — улыбнулся он. — Мне вот интересно, чем же ты так перешла дорогу нашему главному.
Наверное, боги услышали меня, так как дверь с треском вывалилась, и я сразу узрела Кира. Таким я его еще никогда не видела, волосы растрепаны, пиджака не было, он был лишь в свободной белой футболке, которую я видела на нем утром, дыхание тяжелое, словно он бежал несколько километров без остановки, лицо, которое обычно не выражало эмоций, и было, словно маска сейчас исказилось от боли и бешенства.
Опять слезы скатились по моему лицу, но теперь только радости. Еще несколько дней назад я проклинала Кира, а сейчас я была безмерно рада его видеть. Но как оказалось Киран, был не один, рядом с ним находился Дэвил, и лицо его выражало не меньше гнева.
Я перевела взгляд на Роджерсона и поняла, что он побледнел, наверное, кого-кого, а Кирана и Дэвила он не ожидал здесь увидеть.
— Что…что…
Роджерсон пытался что-что сказать, но слова застревали в горле.
— Отпусти ее, — голос Кира был таким гневным, что Роджерсон тут же отпрянул от меня как от огня, который обжигал кожу.
Медленным шагом Кир подошел к Роджерсону, а Дэвил бросился ко мне. У меня почему-то не осталось сил и ноги стали ватными. Дэвил тут же меня приподнял и взял на руки, а я сцепила руки на его шее, а потом в глазах потемнело.
—Тише, красотка, тебя нужно увести отсюда, — услышала я голос Дэва, но почему-то очень далеко.
Неужели я такая слабая, что силы тут же покинули меня?
Сильные руки меня не отпускали и последнее, что я услышала, перед тем как провалиться в темноту был молящий голос Стефана:
— Киран прошу тебя…
*****
Когда он увидел, что эта мразь прикасается к Даше, у него сжалось сердце от такой боли, а тело похолодело. Никогда Кир не думал, что может быть так больно за другого человека, но теперь он убедился в этом сам. Наверное, ему не было бы больно, если бы его грудь опять обжигали раскаленным огнем, как увидеть, слезы любимой, когда к ней прикасается вот такой подонок. Если бы Кир убил его, то ему бы ничего не было, но эта мразь не заслуживала быстрой смерти.
— Киран прошу тебя, пощади, — упал на колени Роджерсон.
Его тошнило от таких трусов, он их просто ненавидел. Сразу видно, что парень никогда не испытывал адской боли и не знал что такое пытки. Интересно, а если каждый день на протяжении месяца к его груди на одном и том самом месте прикладывать раскаленный кинжал, что он почувствует? А может каждый раз его топить, а потом приводить в чувство и опять топить? Или же ломать пальцы на руках, а потом когда они немного заживут повторять процедуру?