ГЛАВА 10 В моей комнате вновь побывал непрошеный гость. На этот раз он удалился в спешке: ключ торчит в замке, дверь открыта. Почему - я понял, войдя в спальню. Он убил панцирь. Вошел, прикончил беднягу старинным боевым топором и оставил истекать кровью. Топор он бросил на месте преступления. Я рассмеялся. Пари держу, он в штаны наложил со страху: перепугался, что угодил в западню. Но веселость моя быстро прошла. Я хожу по краю пропасти, следующее покушение может стать последним. Необходимо принять меры. Я заперся, спрятал ключ в карман: он был не идентичен моему, а значит, мог послужить отмычкой. Затем я вытащил своего оловянного приятеля из кровати и вынул из него топор.
- Извини. Мы им еще отомстим. Топор я укрепил над дверью в спальню. Rеперь уж не обессудьте, мысленно обратился я к своим врагам, встреча будет не очень гостеприимной. Только потом я прилег вздремнуть часок. К завтраку я явился первым. Кухарка хлопотала вовсю. - Помочь?
- Работы хватит на десятерых. Не знаю, чего ты добиваешься, парень, чего подлизываешься, но не сомневайся, я этим воспользуюсь. Загляни в печь - как там булочки. Я повиновался. - Через несколько минут можно вынимать.
- Ты смыслишь что-нибудь в выпечке? Я объяснил ей заведенный у меня порядок. Черной работой и готовкой занимается Дин. Но он научил и меня. Дин - хороший повар, и я тоже сносно готовлю, когда приходится. Например, когда отпускаю Дина, чтобы принять кое-кого без свидетелей.
- Не знаю, врешь ты или нет. Врешь, наверное. Я никогда не встречала мужика, умеющего готовить. Я не стал говорить ей, что, по мнению Дина, стоящие повара только мужчины. - Свести бы вас вместе. Интересно, что получится?
- Угу. Пора, вынимай булочки и тащи сюда горшок с маслом. Я понюхал масло. - Свежее. - Снэйк только что принес. - Он будет завтракать с нами? Она засмеялась.
- Только не Снэйк. Он ни с кем не разговаривает. Просто берет продукты и уходит. Не очень-то он общительный, наш Снэйк. - А что с ним такое?
- С головой не в порядке - после Кантарда. Он пробыл там двадцать лет и не получил ни царапины. Снаружи. - Она покачала головой и принялась накладывать на деревянную доску колбасу и бекон. - Печальная история. Я знала его мальчуганом. Славный был парнишка. Чересчур нежный и чувствительный для морской пехоты. Но он считал, что должен попробовать. И вот теперь он совсем старик и мозги набекрень. Он здорово рисовал, этот парень. Мог бы стать великим художником. У него глаз был волшебный. Все видел насквозь и рисовал, что видел. Что сверху лежит, каждый дурак нарисует, подумаешь, хитрость. Но чтоб видеть правду, нужен особый талант. Парень видел ее. Ты что, вознамерился торчать здесь и чесать языком до самого ленча или все-таки собираешься поесть? Я занялся посудой и не стал говорить кухарке, что она мне и словечка не дала вставить. Она не унималась: