Гаррет, ты попался… Нет, авось пронесет. Было в ней что-то неприятное. Она излучала готовность, призыв, а хотелось отвернуться, отступить. Точно, есть в ней нечто опасное, недоброе, чувствуется раздвоенное копытце.
Как Морли учит? Ни в коем случае не связывайся с ненормальными бабами, у тебя и без того с головкой неладно. Взрослею помаленьку, не иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака. Но перерасти это свое качество я планировал не раньше чем годков через шестьсот.
— Майк Секстон, — представил меня Питерс. — Он был со мной на островах десять лет назад. Майк, это наша кухарка. — Он указал на троллеобразную старуху.
— Мы уже знакомы.
— Мисс Дженнифер, дочь генерала.
— С ней я тоже встречался. — Я поднялся и через стол протянул девушке руку. — Раньше случая не представилось. Обе ваши ручки были в моей сумке.
Кухарка хихикнула, а Дженнифер посмотрела на меня так, будто прикидывала, в каком виде я вкуснее — в печеном или жареном.
— Деллвуда ты знаешь. Следующий за ним Каттер Хокес.
Хокес сидел слишком далеко, я не мог обменяться с ним рукопожатиями и просто кивнул. Он кивнул в ответ. Хокес был тощим субъектом с тяжелым взглядом серых глаз и впалыми щеками, лет пятидесяти пяти, несговорчивый на вид. Он походил скорее на сбившегося с пути попа, чем на старого служаку. Смешливый, должно быть, парень. И юморной — как булыжник.
— Арт Чейн.
У Чейна были разбойничьи черные, начинающие седеть усищи, немного волос на макушке и килограммов десять лишнего веса. Глазки тоже черненькие. Еще один тип с аллергией на смех. Он вообще не соизволил поздороваться. От счастья лицезреть меня он лишился речи.
— Фрэйдель Кид.
Кид был старше генерала, ему перевалило за семьдесят. Тощий, вялый, один глаз стеклянный, да и второй не больно хорош, взгляд у него поэтому был несколько неопределенный. Но зато он не производил впечатления человека, положившего жизнь на то, чтобы, не дай бог, не улыбнуться. И сейчас, когда Питерс назвал его имя, он улыбнулся. Это был тот самый человек, который при мне растапливал камин в покоях генерала.
— Рад познакомиться, мистер Секстон.
— Взаимно, мистер Кид.
Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что Гаррет, мол, неотесанный грубиян, — клевета завистников, не более.
Дженнифер не дала мне приняться за еду:
— Что вы здесь делаете?
— Генерал послал за мной.
Все интересовались моей особой. Приятно иногда оказаться в центре внимания. Покойника пока в печку не засунешь, он и ухом не поведет.
— Зачем?
— Спросите его. Он сам вам скажет, если захочет.
Дженни прикусила язычок. Глаза ее метали молнии. Интересные это были глаза: голодные, кошачьи, — наверное, она могла видеть в темноте. В полумраке столовой я не разобрал, зеленые они или нет. Неопределенный, странный цвет, единственный в своем роде. Чертовски красивые глазки, но совсем не манящие.
— Чем же вы занимаетесь? — спросил старик Кид.
— Гм. Меня можно назвать дипломатом.
— Дипломатом?
Всеобщее изумление.
— Именно. Я привожу в порядок дела, заставляю людей изменить свое мнение, я вроде армии, но в миниатюре. Частные услуги.
Питерс предостерегающе взглянул на меня.
— Не меньше вашего, ребята, люблю хорошую беседу, — сказал я. — Но я проголодался, а вы все скопом на меня навалились. Разрешите отвлечься?
Они странно посмотрели на меня. Кухарка удивилась больше других, — может, она думала, что ошиблась на мой счет.
— Где остальные, сержант? — спросил я, помешивая кочергой в камине.
Питерс нахмурился:
— Все тут. Кроме Тайлера и Уэйна. У них свободный вечер.
— Снэйк, — добавил Кид.
— Да, точно. Снэйк Брэдон. Но он никогда не заходит в дом. Черт возьми. Не слинял ли он совсем? В последнее время он мне не попадался. Кто-нибудь видел Снэйка?
Отрицательные поматывания головой.
— Позавчера он приходил за продовольствием, — сказала кухарка.
Не хотелось задавать сразу слишком много вопросов, поэтому я не стал выпытывать подробности о Снэйке Брэдоне. Поймаю Черного Пита одного и обо всем расспрошу.
— Все равно не сходится, — сказал я. — Я слышал, что, не считая меня, в доме восемнадцать человек.
Все, исключая кухарку, выглядели озадаченными.
— Здесь уже много лет не было столько народу, — сказал Чейн. — Мы, кухарка, Тайлер, Уэйн и Снэйк, пытаемся помешать этому сараю развалиться на части.
Я проглотил кусочек. Кушанье было столь же вкусное, как за ланчем, но еще более непонятное. Кухарка явно с любовью относилась к своему искусству.