Но внезапно их мирную беседу прервал странный звук. Они замерли. Откуда-то доносилась музыка - звонкая, светлая, мелодия, словно солнечный луч, пронзивший ночную мглу.
- Скрипач Джеки! - воскликнула Ева. - Но как странно! Почему он здесь в столь поздний час и так далеко от нашего дома?
- От вашего дома?
- Да, от Монкс-Уоррен. Он всегда останавливается у нас, когда бывает в этих краях. Мой дядя знал его еще в те времена, когда Джеки был счастлив и здоров. Дядя любит его и жалеет. Пойдем, я должна поговорить с ним.
Скрипач сидел под деревом, склонив седую голову над своей скрипкой. Он самозабвенно играл, не обращая внимания ни на что вокруг. Ева осторожно коснулась его седых волос. Скрипач поднял голову.
- А, это ты, мой ангел? - ничуть не удивившись, он взял ее руку и поцеловал. - И вы тоже здесь, мой благородный друг! - Он тепло улыбнулся. Я играл для Господа. Я славил его имя. Благодарил его за оказанные милости, особенно за одну из них, за чудесную, величайшую милость, дарованную мне!
- Дома все в порядке? - тревожно спросила Ева.
- Да, все в полном порядке. - Скрипач кивнул и снова улыбнулся.
- А как... как дядя Иеремия?
- Я буду до скончания века славить Господа за то, что он помогает людям избавить этот мир от зла...
- Что? - Сэр Мармадьюк наклонился к скрипачу и внимательно посмотрел ему в лицо. - Какого зла? Что вы имеете в виду, друг мой?
- Нет, сэр. - Скрипач покачал головой. - Кто я такой, чтобы рассказывать о деяниях всемогущего и всемилостивейшего Творца? Пусть это сделает моя Джиневра. Слушайте же! - Он прижал скрипку к подбородку, взмахнул смычком, но Ева мягко остановила его.
- Милый Джеки, ведь уже совсем поздно, - ласково сказала девушка. Тебе лучше вернуться домой. И я прощу тебя, Джеки, скажи моим любимым, моим замечательным старикам, что у меня все будет хорошо. Передай им, что Бог не оставит меня, и пусть они молчат, что бы ни случилось. Ты передашь, Джеки, передашь им мои слова?
- Чтобы они молчали ради Господа и тебя, мой ангел? Конечно, передам! вскричал маленький скрипач, проворно вскакивая на ноги. - Передам! Пускай смеются, пускай поют и хлопают в ладоши, славя Господа, ибо милость его безгранична. Я иду! Я уже иду к ним! - Он подпрыгнул, звонко рассмеялся, и, отвесив поклон, быстро удалился танцующей походкой лесного эльфа. Его волосы серебром сверкнули в лучах луны.
- Интересно, - пробормотал сэр Мармадьюк, задумчиво глядя ему вслед. Интересно, что он имел в виду.
- Бедный Джеки, - вздохнула Ева-Энн, - в его жизни хватало страданий.
- Ты знаешь его историю, Ева?
- Я знаю лишь, что у него была дочь. Она умерла, и в день ее похорон Джеки сжег свой дом. С тех пор бродит по дорогам Англии. Он помешался. Но он очень добр, я знаю его с детства и очень люблю. Пойдем же, нам пора!
Они снова тронулись в путь. Взглянув на своего спутника, Ева внезапно спросила:
- А где твоя трость, Джон? Твоя замечательная трость с блестящим набалдашником?
- Трость? А, сломалась. Я ее выкинул.
- Жаль, она бы тебе сейчас пригодилась. Ты, наверное, устал.
- Вовсе нет.
- Но ты хромаешь.
- Это все мои сапоги.
- Так сними их.
Сэр Мармадьюк изумленно взглянул на девушку.
- Как так, Ева-Энн?!
- Я вот люблю ходить босиком. Так приятно пройтись по прохладной росе. А ведь как раз сейчас и выпала роса, Джон.
- Да? - подозрительно спросил джентльмен.
- Конечно. Ноги горят, а трава прохладна и свежа...
- И в самом деле, почему бы тебе не скинуть свои туфли и не...
- Как раз это я и собираюсь сделать! Она отошла в сторонку, наклонилась, скинула туфли, и вот уже замелькали изящные лодыжки и маленькие, но сильные ступни.
- А теперь ты, Джон! - приказал Ева, повелительно указав на щегольские сапоги джентльмена.
- Я? - испуганно воскликнул сэр Мармадьюк. - Но это невозможно, дитя мое!
- Почему? Тебе же больно!
- Больно, но я могу потерпеть.
- Это глупо, Джон! Снимай же свои сапоги, и ты увидишь, как приятно ступать по траве босиком.
- Ева-Энн, я никогда в своей жизни не ходил босиком, и мне слишком поздно начинать.
- Глупости, Джон! Попробуй и ты увидишь, как это здорово! Если хочешь, я могу отвернуться.
- Ну, если ты настаиваешь... - Сэр Мармадьюк невольно рассмеялся, уселся на землю и потянул за сапог, но тот не подавался. Сэр Мармадьюк снова потянул, но сапог проявил преступное своенравие. Сэр Мармадьюк горестно вздохнул.
- Мне нужно за что-нибудь зацепиться.
- Давай я помогу. - Ева-Энн бросила на траву свои туфли, опустилась на колени и, схватив сильными руками сапог, потянула. И - о чудо! - сапог безропотно освободил из заточения ногу джентльмена. - Теперь другую! приказала Ева, и сэр Мармадьюк молча подчинился.
Вскоре и второй сапог сдался.
- Благодарю тебя! - Он с наслаждением вытянул измученные ноги.
- Чулки тоже долой! - велела Ева.
- Но... - попытался было возразить сэр Мармадьюк, но девушка раздраженно топнула.
- Стыдись Джон! Смешно быть таким застенчивым.
Сэр Мармадьюк вновь рассмеялся и без дальнейших пререканий стянул шелковые чулки.
- Так-то лучше! - удовлетворенно воскликнула Ева, когда они снова тронулись в путь. - Разве не чудесно?
- У меня просто нет слов! Так куда мы направляемся?
- В Лондон!
- Хорошо, только вот найдем ли мы сейчас экипаж?
- Здесь вообще нет экипажей, Джон.
- В таком случае сядем в почтовый дилижанс.
- Никаких дилижансов, Джон! На дорогах наверняка выставят наблюдение, так что придется идти лесными тропинками и окольными путями. Пойдем пешком.
- Пешком?! - в непритворном ужасе воскликнул сэр Мармадьюк. - Пешком в Лондон?! Ева-Энн!
- Да, Джон, пешком.
- Но это слишком долгий путь, дитя мое...
- Но я выдержу! Я очень сильная, Джон! - поспешила уверить своего спутника Ева. - Если ты ... если ты пойдешь со мной...
- Конечно! - приосанился наш герой.
- Тогда для меня не имеет значения, длинна дорога или нет, с тобой я чувствую себя в полной безопасности, мой добрый друг Джон Гоббс.
Несколько минут они шли в молчании. Сэр Мармадьюк переваривал услышанное. Но вот вдали показались робкие огоньки какой-то деревушки, и он инстинктивно повернул в ту сторону, но девушка остановила его.
- Не туда, Джон.
- Но в деревне, наверняка, есть постоялый двор.
- Да, "Колокольный Звон", но нам не стоит там появляться.
- Тебе нужен ночлег...
- Только не на постоялом дворе!
- Тогда где?
- Я еще совсем не устала, Джон, и совершенно не хочу спать. Давай пойдем дальше.
- Но ты же не можешь идти ночью, Ева!
- Могу, Джон, но если ты устал, то мы можем устроить ночлег в лесу.
- Нет, нет, - поспешно ответил сэр Мармадьюк. - Я могу идти столько, сколько ты пожелаешь, Ева-Энн.
Девушка кивнула и свернула на тропу, ведущую в обход деревни. Она шагала очень быстро, пока деревенские огни совершенно не скрылись из виду.
- И все-таки тебе нужно поспать, - снова начал сэр Мармадьюк.
- Да, пожалуй, - вздохнула она, - но только не на постоялом дворе! Когда мы захотим спать, то найдем какой-нибудь стог или сарай.
- Стог? - недоуменно переспросил сэр Мармадьюк.
- Да, стог, Джон. Разве ты забыл, как сам недавно очень сладко спал на стогу?
- Верно! Но то, что подходит мне, не годится для молодой девушки.
- Какая чудесная ночь! - Ева не обратила на последние слова своего спутника никакого внимания. - Такая теплая и спокойная. И мы с тобой вместе, и с нами Бог. В такую ночь не может случиться ничего плохого. - Она взглянула на луну, на ее равнодушный лик, и нашего героя вдруг пронзила острое чувство нежности к этой такой юной и такой беззащитной девушке.