Те слова, которые госпожа начальница заранее придумала, куда-то улетучились, все произошло слишком внезапно.
Лена промямлила: «Вообще то, когда вы сказали, что рассказ про любовь матери к ребенку, я совсем другого ожидала, чего-то жизнеутверждающего. Зачем все эти трупы, могилы, призраки, старухи? Мы должны воспитывать народ в духе патриотизма и традиционных семейных ценностей. Здесь Министерство Культуры, а не трансильванский замок графа Дракулы».
Писатель молчал.
«А чем там все закончилось?» - Елене вдруг стало любопытно.
«Ну чем? Мама ребенка из могилы откопала, а тот ее съел».
«И всё?»
«И все».
Лене тут же вспомнились все те слова и идиоматические выражения, которые она собиралась сказать с утра господину Пиджакову:
«Ёбаный в рот!» - завизжала Елена: «Вот нахуя такое писать? Зачем людей пугать, подрывать устои? Ты блядь, дебил что ли, на хуй? Ты понимаешь вообще, что такое искусство? Писатель должен открывать новые горизонты, тонко чувствовать и описывать те чувства, которые обычный человек и ощутить-то не в состоянии! Быть в авангарде, являть собой образец человека! А ты что? А зачем маты в рассказе употребляешь? Маты очень мешают читать культурным людям!»
«А вы зачем их употребляете?» - усмехнулся Пиджаков: «С моей точки зрения, искусство – отражение реальности, а если уж в Министерстве Культуры сотрудники матерятся как пьяные сапожники – писателю ничего не остается – только соответствовать».
«Вон, вон отсюда!» - Елена брызгала слюной и топала ногами: «Вызовите охрану, уберите его отсюда на хуй!»
Господин писатель встал и молча направился к выходу, а Елена продолжала визжать, тыкая наманикюренным жирным пальцем в сторону старой мымры, которая привела Пиджакова:
«А ты, ты блядь, падла ебучая, еще раз блядь, хоть раз, подгонишь мне такого писаку, выгоню на хуй за профессиональную некомпетентность без выходного пособия блядь, с волчьим билетом. Тебя, падлу, даже в дворники после этого не возьмут, ясно?»
Пожилая тетка, вжав голову в плечи, мелко закивала.
XXVI
После этого случая Леночка, получив хороший урок, больше просителями лично не занималась – только руководила. Она протоптала дорожку в бухгалтерию и подолгу перетирала всякие интересные темы с главным бухгалтером – дамой, похожей на нашу героиню как две капли воды. Они менялись любовными романами по мере прочтения, дружили семьями и совместно ломали головы над схемами вывода государственных грантов через оффшоры. Благосостояние молодой семьи многократно повысилось, Илья поменял машину и теперь ездил не на маленьком Sportage, а на большом Kia Mohave. Елена водить не умела и не хотела, поэтому перемещалась по городу с водителем на черной BMW с мигалками.
Кончилась длинная грязная зима, и наша парочка стала готовиться к профессиональному празднику – Дню работника культуры. Молодые давно выкупили участок в поселке Кратово у какого-то спившегося старого писаки еще советских времен. Вывезли на свалку целую машину бутылок и всякого стариковского хлама, а также замусоленные книги, которые количеством превосходили даже пустую тару из-под горячительных напитков. Снесли ветхую деревянную избушку и на ее месте возвели современный двухэтажный особняк из красного кирпича. Вокруг участка построили трехметровые стены, а поверху пустили колючую проволоку и подвели ток.
«Мой дом - моя крепость» - неоднократно повторяла Лена, с гордостью осматривая принадлежащие ей два гектара, украшенные вековыми соснами.
На улице было еще прохладно, поэтому супруги решили провести церемонию в доме, благо места хватало. Незадолго до нужной даты, Елена собрала всех работников подразделения вместе и сказала:
«Так, господа и дамы, 25 числа наш профессиональный праздник. Жду всех в гости, это недалеко, поселок Кратово. Форма одежды – парадная, все-таки торжественное мероприятие и попрошу не опаздывать».
Елена помолчала и, ткнув толстым пальцем с бриллиантовым перстнем, в сторону двух старых мымр произнесла:
«И вы чтобы тоже были, оденьтесь только поприличней, а то ходите как две бомжихи. Всем все ясно? Да? Ну тогда разойтись».
XXVII
К вечеру в Кратово стал съезжаться народ. Хозяйка встречала всех на пороге. Зная суровый нрав своей начальницы, никто не опоздал, напротив, все приехали раньше и пока бродили по дому. Елена сидела в уголке с бухгалтершей, попивая шампанское и обсуждая насущные проблемы. Наконец, настало время «Ч».
Встав во главе стола и строго глядя на подчиненных, Елена Васильевна спросила:
«Ну и кто скажет первый тост?»
Одна из сотрудниц, дебелая Лариса, размалеванная как индеец-чероки на тропе войны, поднялась, сильно покраснела даже сквозь толстый слой грима и, прижав к сердцу пухлую ладонь с жирными пальцами, унизанными перстнями, проникновенно заговорила: