VII
Так Магомед оказался на одном потоке с Леной, а его соседом по комнате в общежитии стал Илья. У Ильи в прошлом не было столь искрометных приключений любовного и бытового толка, скромный прыщавый юноша в очках не нравился рано созревающим южным девушкам, поэтому сексуальное напряжение он снимал с помощью правой руки и порножурналов. При этом приходилось тщательно скрываться от бдительной еврейской мамы, которая совала нос во все дела сына, да и вообще во все дела, до которых этот нос мог дотянуться. Совершенно верно, Илья был из полуинтеллигентной семьи, как говорил один наш замечательный сатирик: «Мать еврейка, папа – директор муниципальной живодерни». Позже, предприимчивый Потап Лукич, так звали Папу, открыл кооператив по пошиву меховых изделий при своём муниципальном образовании, и финансовые дела данной ячейки общества резко пошли в гору. После падения «Железного занавеса», вся семья Фаины Израилевны, так звали Маму, собралась на историческую родину, Фая же с ними, отказалась ехать наотрез. Она уже познала сладость плотских утех с Потапом Лукичом и не собиралась вот так, по чьему-то капризу их лишаться. Больше всех по данному поводу горевал дедушка Фаи, раввин местной синагоги. Он жалобно тряс пейсами и приговаривал:
«Фаечка, внучечка, ты зачем таки нашла себе гоя? У нас в синагоге столько хороших юношей, обрезанных, интеллигентных, вон посмотри, Мойша, Исаака сын, какой умница, школу с золотой медалью закончил, Шаббат соблюдает, кушает только кошерное».
«Задрот твой Мойша, дохлый как глист, а обрезанный, необрезанный – это нюансы, главное в другом».
«Ай, какое несчастье Фаечка, совсем ты с ума сошла со своим Потапом. Он тебя околдовал что-ли? Покреститься не хочешь?»
«Да похрену мне, зато он здоровый как бык и необрезанный у него все время стоит, что еще нужно?»
И, непрестанно причитая, семья в полном составе, отвалила в Израиль, оставив свою кровиночку на растерзание сиволапого гоя с его необрезанной елдой.
Фаина ни разу не пожалела, что осталась в России, дела шли хорошо, а вскоре она родила упитанного ребенка, который много кушал и рос не по дням, а по часам. В школе Илья учился довольно плохо – перебивался с тройки на двойку и не проявлял интереса ни к одной из наук, зато рано созрел, заинтересовался противоположным полом и погряз в пучине рукоблудия. Папа Потап недоумевал по поводу плохой успеваемости своего отпрыска и постоянно предъявлял своей супруге:
«Ну Фаечка, посмотри опять его дневник, снова двойку принес по математике, чё он такой тупой, ты ж вроде как нормальной национальности, в кого он такой пошёл?»
«Да в тебя, в дебила, в кого же еще, у меня в семье все с высшим образованием и учеными степенями, одного тебя из ПТУ для умственно отсталых выгнали за неуспеваемость».
«Подумаешь… ну да, было дело, ну и что – вон, на улицу выгляни, посмотри как доктора с кандидатами по ночам водкой торгуют. А у нас и машина, и кооператив, и гараж, чо не нравится? Я тебе даже шубу купил, хотел до Нового Года подождать, да уж ладно».
«Надеюсь, не из твоих помоечных собак и кошек?»
«Что ты, дорогая, чистая норка, друг привез из Турции, посмотри».
«Гройсэ глик!» - воскликнула довольная Фая: «Да не парься ты за Илью, школу закончит – учиться в Москву отправим, будет как все. Вернется – в свой кооператив устроишь».
В общем все бы хорошо, проблема у Ильи была только одна – его игнорировали все девочки класса, несмотря на модный прикид и солидное положение семьи реципиента в иерархии небольшого городка. То, что Илюша плохо учился еще полбеды, в классе было достаточно двоечников, однако он не проявлял способностей ни к чему, почти ни с кем не дружил, а хулиганы класса откровенно презирали его за трусоватость.
К тому же, красавчиком Илью назвать было тоже сложно – круглое лицо, постоянно покрытое прыщами, крупные желтые зубы, торчащие из-под вечно влажных бесформенных губ и стрижка под горшок, которую мама Фая считала незыблемой приметой всех «хороших мальчиков».