Выбрать главу

Бурский рассказал все сбивчиво, но достаточно подробно.

— Что ж получается? — развел руками полковник. — Шестнадцатого сентября рано утром он целует на прощание супругу, и далее след его теряется, если не считать фальшивой открытки. И вы вдвоем не можете найти среди девяти миллионов соотечественников ни единого, кто бы его видел? Остановимся на версии «Человек-невидимка»?

На этот игривый тон с подначками Бурский решил ответить подобающе:

— Открытка-невидимка не фальшивая, а с неверной информацией.

— Готов согласиться. Хотя, может, и фальшивка. Но сперва поделитесь-ка вашими версиями об исчезнувшем.

— Первая. Он знал, что не поедет в санаторий, и показывал жене путевку для отвода глаз. А для вящей убедительности отправил с курорта открытку. Или попросил кого-то отправить ее.

— Что установили графологи?

— Жена уверена: на открытке почерк Кандиларова. Мы намерены немедленно передать ее в научно-технический отдел, — робко сказал Шатев.

— Значит, еще не передали. Продолжайте, Бурский.

— Эта версия вызывает несколько вопросов. Первый: почему отпускник с путевкой исчез? И сразу же второй: почему он не вернулся в положенный срок? Либо с ним что-то случилось, либо легенда с путевкой ему уже не нужна.

— Что же он поделывает, распрощавшись с легендой?

— Допустим, спокойно перешел границу.

— Не бывает спокойных переходов границы. Переход или законный, или незаконный.

— Я бы начал с законного варианта, — почему-то вздохнул Шатев.

— И вы его уже проверили?

— Товарищ полковник, мы покамест…

— М-да. Похвально. С этого и следовало начинать. Графологи в неведенье, пограничники не запрошены. Два — ноль в мою пользу.

Не ладится у нас сегодня с докладом, подумал Бурский. Обычно бойкий, порывистый, порою даже вспыльчивый, Шатев на сей раз отвечал как-то робко, растерянно. Кажется, его доконали шпильки начальства. Решил вмешаться:

— Товарищ полковник, идут лишь первые часы расследования, которое надо было бы начать почти три недели назад. Так что разрешите продолжить?

Полковник кивнул.

— Итак, первую версию придется пока отставить: при любовной интрижке Кандиларов не опоздал бы с возвращением к жене. К тому же и возраст — под шестьдесят — не очень-то располагает к безумствам плоти.

— Старый пень, случается, долго горит, — пробормотал Цветанов.

— Но Кандиларова абсолютно уверена, что весь жар сердца он отдает лишь ей, — сказал, приободрившись, Шатев. — Он старше ее на четверть столетия.

После убийственного словосочетания «четверть столетия» наступила тишина. Полковник что-то рисовал в своем блокноте. Наконец спросил:

— А вторая версия?

— Вторая, она же и последняя, такова: Кандиларова похитили и где-нибудь прячут…

— Постой-постой! — оживился полковник. — Версия заманчивая. Но тогда зачем ему было настойчиво совать жене путевку, зачем открытку посылать?

— Верно, концы не сходятся. Хотя открытка может оказаться и поддельной. Скоро узнаем. Однако заметьте: именно вторая версия объясняет его сегодняшнее отсутствие. Подытожим обе версии. Мы легко установили, где его нет. Теперь пора установить, где он находится. Добровольно ли гостит у какого-нибудь гражданина…

— Или гражданки, — вставил полковник.

— Задержан где-то…

— Или закопан, — заключил Шатев.

— Допускаю, может быть, уже и закопан, — согласился Бурский. — Идет двадцать второй день, как он исчез. Не носовой же платок пропал — человек! Живого или мертвого, у нас или за границей мы обязаны обнаружить его. Надо объявить всеобщий розыск.

— Да-а-а, — язвительно протянул Цветанов. — И перекопать решительно все поля, луга и леса?

— А что, надо будет — и за лопаты возьмемся. Но сначала проверим все пункты «скорой помощи», больницы, морги. Бывает, после катастрофы люди долго не приходят в сознание.

— При нем документы. Сразу бы сообщили.

— А если их не было? — спросил Шатев.

— И такое возможно. Но розыск объявить надо прежде всего.

— Ситуация осложняется, — сказал полковник. — Задействовать механизм розыска — дело нешуточное. А пока дадим вам в помощь молодого энергичного помощника, полного криминалистических иллюзий. Пусть-ка пооботрется возле вас. Дело — по крайней мере на первый взгляд — кажется чистым, без крови и поножовщины, в самый раз для стажера.

Бурский и Шатев переглянулись. Полковник, нажав кнопку радиотелефона, сказал:

— Гергина, найди-ка того стажера. Попроси ко мне.

— Он здесь, товарищ полковник, — раздался голос секретарши. — Ждет не дождется вашего вызова.