Неприятное чувство, тем не менее, не проходило. Не исключено, что это не воображение, а действительно кто-то следит за ним. Волк, например. Последние годы из-за войны развелось их по губернии во множестве - егерей мало, молодых призвали, и хотя поблизости волков не видели, но стали пропадать овцы, козы, иногда находили останки оленей. Впрочем, скорее виной тому были дезертиры, кружившие вокруг деревень и сел. В семье не без урода, в селе не без дезертира. Волков Константин не боялся, все же не зима, а вот дезертир разный бывает. Один - ничего, справится, он боевой офицер, а стая? При себе даже трости нет, а зря, надо будет револьвер, что ли, попросить у принца. Ерунда, чушь, конечно, россказни про злодеев-дезертиров на девяносто пять процессов были пропагандой, но пять процентов тоже немало, и гулять расхотелось совершенно. Он повернул назад, беззаботно насвистывая что-то веселенькое, и действительно, стоило покинуть Лысый Кордон, как вернулось настроение если не хорошее, то спокойное, умиротворенное. Прав был австриец, нервный систем есть сильно расстроенный. Не револьвер нужен, а кроличья лапка и чеснок.
Посмеиваясь над собой, он опять наслаждался днем, чудным сосновым бором, воздухом, пропитанным живицей, и, выходя к реке, твердо решил - завтра рыбачит с Генрихом, а сейчас непременно надо искупаться, пока солнце ласковое и нежное, осеннее тепло летуче, подхватится, снимется - и жди будущего лета.
Он успел вволю наплескаться, иззябнуть до синевы, даже нырял у обрывистого берега, не раков искал, а так, смывал усталость, и когда вернулся в купальню, кожа была - гусиной. Солнце не обмануло, грело хорошо, не хватало лишь полотенца, высушить голову, но Константин радовался и тому, что есть - теплу, чистой воде, свету.
4
- Тамара Юхансон, "Женщины Швеции". Господин Вабилов, не является ли отсутствие вашей жены на церемонии награждения очередным свидетельством мужского деспотизма. Домострой - так это по-русски.
Домострой. О, Господи, домострой!
Вабилов задавил в себе смех - надрывный, горький, со слезками, - и ответил вежливо.
- Нет, не является. Со дня на день мы ожидаем пополнения семейства, и потому моя жена сочла, что рожать и получать награду одновременно будет уж слишком даже для самой эмансипированной женщины.
- О! - корреспондентка явно оживились. Фагоциты, парабиоз - кому это, если честно, интересно, а вот личный момент! - Тогда вас можно поздравить дважды.
- Рано, сударыня, рано. Постучите по дереву.
Вабилов держал улыбку, как пятипудовый куль - напряжением последних сил.
Они не посмеют. Они не посмеют.
- До вечера, господа, - атташе демонстративно посмотрел на часы. - У господина Вабилова очень плотный график. Сожалею, но сейчас он вынужден оставить вас.
Охранники оттеснили корреспондентов. Собственно, теснить не потребовалось, не толпа. Человек десять всего: трое своих, русских, местные, плюс скандинавы. Карманная пресса.
Они покинула зал важных персон Таллинского вокзала, зал, где двадцать минут шла хорошо импровизированная пресс-конференция - Вабилов, атташе, охранники. "Руссобалт", черный, блестящий, ждал их у специального выхода.
- Автомобиль консула. Прошу, - атташе подвел его к мотору. Шофер, в казацкой форме - фуражка, штаны с лампасами, - распахнул дверцу.
Изнутри "Руссобалт" был не меньше, чем снаружи. Коврики на полу, занавески на окнах. Атташе сель рядом, один из охранников - вместе с шофером, остальные - в мотор попроще, что пристроился позади.
- Трогай, Микола, - скомандовал в переговорную трубку атташе. Машина покатила тихо, едва слышно.
- Впервые в Ревеле? - атташе раскрыл погребец, притороченный к перегородке, отделяющей водителя от салона. - Выпьете чего-нибудь? Личные запасы консула, Ивана Андреевича.
- Был когда-то. Давно, он еще нашим был.
- Нашим он и остался. Глядите, - атташе указал на окошко. - Вон, флаг на башне, Длинном Германе. Вольный город Таллинн, - атташе нарочито, не в две, а в пять букв растянул согласные. - У нас об этом флаге так рассказывают: премьер-инистр электрический полотер завел. Куда тряпку половую деть? Ну, и решили - дать Ревелю вольную, а тряпку на место флага и назначить. Занадобится - назад отберем, в двадцать четыре минуты, - не увидев ожидаемой улыбки, атташе посерьезнел. - Шутка, может, и не умная, но суть отражает. Ревель вольный город, покуда выгодно России. Через него идет торговля с нейтралами, банковские и прочие связи. Приличия соблюдены, интересы тоже. А эстонцы пусть поснимают пенки нашего варенья. Так выпьете? Мартель, шотландский виски, нашу очищенную?