— Благослови тебя Бог, — сказал мистер Дориан, глядя на меня.
Я быстро попрощалась и направилась в Роуэнз. Тетушка Софи с Лили уже ждали меня. Обед был на столе.
— Ну, — поинтересовалась она, — как дела?
— Прекрасно!
— Хорошо! Я же говорила, что так и будет, правда, Лили? Полагаю, ты затмила двух остальных?
— Я думаю, так и было! — сказала Лили.
— Мисс Ллойд, кажется, считает, что я делаю успехи. Она рада, что я пришла к ней учиться!
Они обменялись взглядами. Потом Лили проворчала:
Я не для того все утро потела над огнем, готовя еду, чтобы потом студить ее!
Мы сели за стол, и Лили разложила кушанья. Еда не лезла мне в горло.
— Итак, — произнесла тетушка Софи, — утро выдалось бурным!
Я была рада поскорее убежать в свою комнату и посмотреть на себя в зеркало. Некрасивая! Я задумалась. Да, я некрасива. Волосы у меня темные и совершенно прямые, хотя и густые. У Тамарикс волосы кудрявые и прелестного цвета, у Рэчел тоже очень мило завивались! Бледноватые гладкие щеки, светло-карие глаза с длинными светло-коричневыми ресницами, широковатый нос и большой рот.
Я рассматривала себя в зеркало, когда в комнату неслышно вошла тетушка Софи и присела на кровать.
— Скажи мне лучше, что случилось? Что-нибудь не так?
— Вы имеете в виду уроки?
— Я имею в виду все. Это Тамарикс как-то подействовала на тебя? Я бы не удивилась.
— Я могу ладить с ней!
— Я так и думала, что сможешь. Она ведь как надутый шар! Выпусти из нее воздух, и она осядет! Бедная Тамарикс. У нее, должно быть, было не самое лучшее детство. Ну, так в чем же дело?
— Это… ее брат.
— Криспин? А он тут при чем?
— Он был в холле, когда мы выходили.
Что же он тебе сказал?
— Он ничего не сказал мне… но обо мне!
Тетушка Софи недоверчиво посмотрела на меня. Я рассказала ей все о короткой встрече и о том, как я услышала его вопрос: «Кто эта некрасивая девочка?»
— Фу, какой невоспитанный! — возмутилась тетушка Софи. — Ты не должна обращать на него внимания.
— Но это правда. Он сказал, что я некрасива!
— Вовсе нет! Не слушай этот вздор!
— Однако это правда. Я не такая хорошенькая, как Тамарикс и Рэчел.
— Ты лучше, чем просто хорошенькая, дитя мое. В тебе есть что-то особенное: ты интересная, а это гораздо важнее! Я счастлива, что ты моя племянница. Другой я бы не хотела.
— Правда?
— Чистейшая.
— Но у меня же большой нос!
— Я люблю, чтобы нос был носом, а не кнопкой, которую только что придавили!
Я не могла не рассмеяться, а тетушка Софи совершенно серьезно продолжала:
— У больших носов есть характер! Дайте мне большой нос, и я буду счастлива!
— А у вас нос не очень большой, тетя Софи, — шутливо заметила я.
— Ты похожа на своего отца. У него был хороший нос. Он был одним из самых красивых людей, которых я когда-либо встречала. У тебя хорошие выразительные глаза. Яркие. В них отражаются твои чувства. Глаза для этого и даны нам, ну и, разумеется, видеть все насквозь! А теперь не волнуйся! Такие вещи говорят не подумав. Он торопился и просто не разглядел тебя.
— Он лишь мельком взглянул на меня, и все!
— Так я и думала. Он бы это сказал о ком угодно! Если ты некрасива, то я — Наполеон Бонапарт! Вот так!
Я не могла удержаться от смеха. Милая тетушка Софи! Очередной раз она спасла меня.
С понедельника до пятницы я регулярно ходила в Сент-Обин. С Рэчел мы обычно встречались у ворот Бэлл-Хауса и дальше шли вместе. Против Тамарикс мы с Рэчел как бы заключили негласный союз, в котором я командовала робкой Рэчел.
Однако из головы у меня не выходило замечание Криспина. Оно что-то изменило во мне. Я не некрасива. Тетушка Софи ясно сказала мне об этом. У меня хорошие волосы, настаивала она. Тонкие, но густые. Я расчесывала их до блеска и часто распускала по плечам, вместо того чтобы заплетать в строгие косы. Я убедилась, что моя одежда никогда не мнется. Тамарикс заметила это, но воздержалась от комментариев, улыбаясь украдкой.
Со мной она держалась дружелюбно, хотя иногда и пыталась разрушить наш союз с Рэчел. Я была довольна и даже в некотором смысле польщена.
Криспина я видела редко и обычно на расстоянии. Он явно не интересовался младшей сестрой и ее подругами. Тетушка Софи сказала, что он плохо воспитан, и так оно и было, уверяла я себя. Он просто хотел произвести на всех впечатление своей важностью!
Однажды я пришла на встречу с Рэчел несколько раньше. Ворота Бэлл-Хауса были открыты, и я вошла в сад. Усевшись на садовую скамью, чтобы подождать Рэчел, я принялась внимательно разглядывать дом. Он был действительно изысканнее и очаровательнее Сент-Обин Парка. Ему следовало бы быть счастливым уютным домом, однако я знала, что это не так. Если семья Тамарикс не уделяла ей много внимания, бросив на попечение нянь, то за этим стоял образ жизни ее родителей. Рэчел же была не столь беззаботна, как безнадзорная Тамарикс. Она чего-то боялась. Я чувствовала, что в этом доме что-то происходит. Возможно, это были только мои романтические бредни. Мэг говорила, что я витаю в своих фантазиях, сочиняя истории о людях… В половине из них не было и доли правды!
Я услышала голос за спиной.
— Доброе утро, дорогая!
Это был мистер Дориан, дядя Рэчел, и хотя его голос звучал очень мягко, мне захотелось вскочить и убежать от него как можно скорее.
— Ты ждешь Рэчел?
Да, — ответила я, вставая, так как он собирался присесть рядом со мной.
Он положил руку мне на плечо и снова заставил сесть на скамью.
Внимательно посмотрев на меня, мистер Дориан спросил:
— Тебе нравятся занятия с мисс Ллойд?
— Да, благодарю вас.
Хорошо… Очень хорошо.
Он сидел очень близко от меня.
— Нам нужно поторапливаться, а то мы опоздаем, — залепетала я и вдруг к своему облегчению увидела, что Рэчел выходит из дома.
— Прости, я опоздала, — начала Рэчел, но осеклась, увидев дядю.
— Ты заставила Фредерику ждать, — мягко упрекнул ее дядя.
— Да, прости.
— Пойдем же скорее, — заторопилась я, довольная, что можно уйти.
— Будьте хорошими девочками, — наставлял нас мистер Дориан. — Благослови вас Бог обеих.
Выходя из ворот, я заметила, что он следит за нами. Не знаю почему, но я содрогнулась. Рэчел была как обычно молчалива, но мне показалось, она знает, что я чувствую.
Образ мистера Дориана некоторое время преследовал меня, он внушал мне определенную неприязнь, и я пыталась забыть о нем, но заходя за Рэчел по дороге в Сент-Обин, я уже больше не входила в ворота Бэлл-Хауса.
С мисс Ллойд наши отношения складывались очень хорошо, и мне приятно было сознавать, что я стала ее любимой ученицей. Она сказала, что у меня есть чувство ответственности. Мы обе любили поэзию и часто вместе обсуждали стихи. В это время Рэчел выглядела смущенной, а Тамарикс скучающей, но с видом, что обсуждаемый нами вопрос ниже ее достоинства.
Мисс Ллойд намекнула, что было бы мило, если бы Тамарикс пригласила нас с Рэчел на чашку чая.
— Ты не согласна, Тамарикс? — спросила она.
— Не возражаю, — не очень любезно ответила Тамарикс.
Прекрасно. У нас будет небольшое чаепитие.
Тетушка Софи очень заинтересовалась, когда я ей об этом рассказала:.
— Тебе следовало бы получше осмотреть дом, а не только классную комнату. Он достоин твоего внимания. Я рада, что вы с мисс Ллойд друзья. Очень разумная женщина. Она понимает, насколько ты способнее других.
— Вероятно, я учусь лучше, потому что не такая красивая.
— Ерунда. Я имею в виду второе, а первое — правда! Выше голову, дорогая! Думай о себе лучше, тогда и другие тебя оценят!
Итак, я была приглашена на чаепитие. Нам подали вкусные сэндвичи и великолепный вишневый пирог, а мисс Ллойд сказала, что Тамарикс как хозяйка должна нас развлекать.
Тамарикс сделала столь знакомый нам равнодушный жест и продолжала вести себя, как обычно.
Мисс Ллойд, очевидно, спросила миссис Сент-Обин, которую, как выяснилось, Тамарикс навещала в половине пятого, когда та чувствовала себя настолько хорошо, чтобы принять ее, — не хочет ли она познакомиться с девочками, с которыми занимается ее дочь. К удивлению мисс Ллойд, миссис Сент-Обин согласилась при условии, что она это сделает, когда будет достаточно хорошо себя чувствовать, и что девочки не задержатся у нее слишком долго.