- У Тимберлитты лицо бледное, а у Машки румяна на всю щеку, – пытался спастись остряк, но его уже никто не слышал.
Все обратились на Машу и сразу притихли. В самом деле, в облике девушки проступало нечто не от мира сего. Всполохи затухающего костра плясали безумными чёртиками в её подведённых и слегка выпученных в темноте глазах, а в кристалле на её шее отблески языков пламени извивались и скручивались, как в огненном котле на старых картинах, изображающих ад. Весь образ наряженной дурочки, «сестрицы под окном», дико не вязался с романтичной обстановкой ночного леса, таинственным рассказом, Луной и костром…
- Ты, Юля, опять меня удивила, – сказала Леночка Сергеевна. – Я тебя всё за спортсменку держу…
- За дурочку, значит, – вставила Юлёна и состроила гримаску незаслуженно оскорблённой. – Ну да, каждую тренировку её два часа головой об пол бьют…
- Прости! Ты проницательна и говоришь определениями: я скоро начну за тобой записывать. Все уходим на покой с мыслью, что в нашей Машунечке заложена какая-то тайна…
- Ой, смотрите, светлячки летают! – закричала одна из девчонок и показала пальцем на полоску ещё синеющего неба над самой кромкой леса.
- С воздушный шарик размером – какой же это светлячок!
- Светлячки вообще не летают: они личинки бескрылые.
- Может, «зайчиков» кто-то пускает?
- Летающие тарелки! Ваньк, по твоей части. Смотри, как носятся!
- Костровые глюки у вас в глазах носятся, – буркнул Иван.
Он вышел из света костра, где упаковывал свой гаджет, и стал щуриться в небо, привыкая к темноте.
– Это же!.. – начал было говорить он, но прикусил язык.
Яркие шарики резко спикировали к самой земле, мигом взлетели и пропали за вершинами деревьев.
- «Спать, спать, по палатам», – пропела Леночка Сергеевна. – У кого-то фонарики лучше моего, вот вам и «зайчики» скачут. Отбой! Иван – зальёшь угли.
- Мы поможем! – влезла неугомонная Юлёна, решительно не желавшая идти в палату со всеми.
Леночка Сергеевна включила свой фонарик и, высвечивая дорогу, повела отряд на горшок и спать.
- Кому звонишь? – полюбопытствовала Юлёна, когда Иван стал набирать номер по сотовому.
- Отцу, в Москву.
- Он уже спит.
- Ради такого дела проснётся! Папа? Я только что наблюдал аппараты-разведчики. Да, три светящихся шара размером с арбуз! С неземными траекториями и скоростями – всё, как в твоих съёмках. Да, в Заветном лесу. Когда прилетишь? С оборудованием? Мне с местными уфологамии связаться? Понял. Конец связи.
- Выкладывай свой государственный секрет, – подступила Юлёна.
- Сейчас: шпионов только разгоню по палатам…
Иван вынул головёшку из костра и, размахивая ею, обежал все ближайшие кусты. Шпионов не обнаружил, вернулся. Тогда взял слово с подруг: никому ни гу-гу!
«Ни гу-гу!»
Глава 3. Секреты Мероны
Не без манёвров и активной защиты, челн ушёл от погони. Шутиха Церола посмеивалась, восторгаясь собой:
- Как я их сделала! Старые схемы – без хвалёного мервуда. Классика вечна! Учитесь, пока меня не списали на металлолом: вам с Империей ещё воевать и воевать. Начальству уже доложила: оторвались! Так куда, молодёжь, летим?
- На Седьмую! – сказал Револ, приготавливаясь к режиму сна.
- На Седьмую?! – присвистнула Церола. – Давненько там не бывала: мои женихи, думаю, подросли – время на Седьмой летит гораздо быстрее… О мотиве полёта тактично не спрашиваю; полагаю, мне его хранитель Дерби вот-вот передаст. Уже передаёт… Как хорошо я знаю хранителя Дерби! Ну почему я не женщина – была бы чистым мервудом. Задание ясно: летим! А такой кулончик, – обратилась она к Нибаре, – я видела на шейке одной загадочной синеглазой красотки, когда увозила её с Седьмой. Как за ней увивались лучшие меронийские женихи – просто мечта!
- Кончай каламбурить, отключу, – начал сердиться Револ.
- Вот людская благодарность! Как трудно быть биомашиной! Я из своего корпуса вылезаю, чтобы поддержать компанию желторотых астронавтов, а они! Не надо меня затыкать! Ладно, сейчас покормлю и уложу малышей в постельку.
- А пока будем спать, заведи в нас информацию о Седьмой: язык, технологии и всё прочее – по стандарту астронавтов-колонистов, – скомандовал Револ, хотя сказал это скорее для успокоения сестры.
- Это само собой, – обиделась в пух и прах Церола. – На Седьмой тысячи языков, это у нас – один.
- Тысячи?! – удивилась Нибара.
- У них, к примеру, есть язык, в котором один глагол состоит из сорока девяти слогов: пока проговоришь глагол до конца, забудешь начало. А есть другой язык: в нём «голубой» цвет обозначается восемнадцатью разными словами – по тончайшим оттенкам, а другие народы даже не способны эти оттенки различить.