Беглец вышел из-за дерева. Протиснулся между двумя горбатыми вязами, что росли крест-накрест и зашёл в папоротники. Шелест ветвей нисколько не смущал ренегата. Совсем другое дело: треск из-за деревьев справа. Флэй рефлекторно повернул голову на звук. Но было поздно.
Вспышка света. Альдред увидел, как в его сторону летит огненная стрела. Он впал в ступор, никак не ожидав её. Пламя угодило ему в грудь. Броня погасила удар, но дорогой ценой. Материализованный эфир тут же растёкся по поверхности, прожигая точку прилёта насквозь. Огонь коснулся кожи, поджёг плоть.
И снова вспышка. На сей раз — всего лишь молния, хлестнувшая землю где-то на севере Саргуз. Прогремел гром. Беглец будто бы выпал из реальности.
Дезертира повалило назад от удара. Он падал, неловко ловя ртом воздух. Кубарем свалился в естественный овраг, лишь чудом не поломав шею. Растянулся в траве, будто морская звезда на песчаном дне моря. Тяжело задышал, постепенно приходя в себя. Супротив боли, супротив ошеломления и звона в ушах.
— Я подбил его! Он здесь! — кричал кто-то поодаль. Видать, не один.
Случилось ровным счётом то, о чем предупреждал Актей Ламбезис.
Чародеи. Они его настигли…
Глава 17-2. Охотники
Как так вышло, что апельсины выследили его, было непонятно. Впрочем, предатель об этом и не думал. Сердце бешено колотилось, гоняя кровь по всему телу. Боль и зараза отошли в восприятии Альдреда куда-то на второй план. Предчувствие опасности словно подарило ему второе дыхание.
Высовывать голову под новое заклинание Флэй не стал. Перевалился на живот и стал по-пластунски выползать из оврага под розгами дождя. Он закипал от злости, вслушивался в окружающую среду и попутно размышлял, как быть.
Шестое чувство подсказывало: ему не убежать от апельсинов, сколько бы тех ни было там. Тем более, при условии, что апостаты прихватили с собой псионика. Если тот просмотрел ботанический сад и обнаружил точное местоположение Альдреда, при этом ещё и незаметно, его следовало застрелить в первую очередь.
Ливень шёл, не прекращаясь. Это значительно осложняло и без того шаткое положение предателя. С аркебузой, обладая достаточной меткостью, Флэй вполне мог держать отступников на расстоянии. Ликвидировать их методично. И плевать, что перезарядка занимает уйму времени. Увы, всё это несбыточно. Влажность самого воздуха резко повысилась. Порох отсыреет, если этого до сих пор не произошло.
Альдред мог выстрелить лишь один раз. И должен был выбрать свою цель с умом. Далее стоило полагаться разве что на своё холодное оружие, сноровку и холодный расчёт.
Загребая руками растительность и влажную почву, ренегат выкарабкался из оврага и залёг в папоротнике. Чуть приподнял голову, вглядываясь во мрак Дендрария.
Глаза уже привыкли к темноте, и Флэй даже сумел различить мельтешившие фигуры магов среди клёнов и дубов. Он насчитал порядка восьми чародеев, что направлялись в его сторону. Едва ли это все, кто пришёл по его душу. Должно быть, есть и другие. Только появятся они опосля.
— Ну где же ты, ублюдок? — прошипел дезертир, пытаясь выявить псионика.
Переговоры апельсинов перестали являть собой нечленораздельный гомон. Теперь-то предатель мог вполне чётко различить смысл сказанных слов.
— Куда он подевался?
— Упал, я видел!
— Думаете, он мёртв?
— Навряд ли. Магистр Гаста сказал, что живым полезнее будет.
— Легонько я его, переживать не о чем.
— Это мы ещё посмотрим.
«Вот оно что, — понял Альдред, подползая к ближайшему платану. — Они напали на меня не как на инквизитора. По всей видимости, сестра Ламбезиса уже спустила на меня своих псов. Час от часу нелегче. Ну пускай. Увидим, на что способны эти заучки…»
Он выглянул из-за ствола одним глазком.
Маги бросались врассыпную. Все, кроме одного. Тот держался поодаль, озарённый синим светом. Наколдовывал заклинание. Инквизиторский опыт не подвёл предателя. Среди них действительно затесался псионик. Осталось только попасть в него. Между тем их разделяло порядка ста пятидесяти шагов. Шанс мал, но он есть.
Альдред ухватился за ствол и поднял себя на ноги, хрипя. Обхватил аркебузу поудобнее, выглянул снова, примерно наметив траекторию пули. Чародеи приближались. Благо, сам псионик оставался на месте. Флэй показался снова, вскинув ружьё и пальнул по менталисту. Раздался хлопок. Из дула вырвалось пламя, затем сразу покатил сизый дым.
Чародеи все тут же пригнулись, никак не ожидая выстрела. За время в Янтарной Башне у них выработалась привычка своего рода. Кураторы стреляли — и стреляли часто. Либо чтобы припугнуть, либо чтобы публично казнить особо отличившегося мажка.