Никакая власть — ни светская, ни церковная — не хотела этого. Десятки тысяч воинов поплыли за Экватор.
Им обещали горы золота, земли, пропуск в райские кущи вне очереди. Лишь бы только Воины Хоругви сделали всё, чтоб Равновесный Мир прирос Востоком.
С тех пор там шла постоянная война.
Священное воинство делилось на ордены, даже конфликтовало внутри себя. Карта перекраивалась. Государства рушились и возникали.
А пока Запад резал владения ифритов на кусочки, дельмеи зализывали раны.
Финал эпопеи отнюдь не безоблачен.
Халифат развалился на никчёмные султанаты, в чём также заслуга ифритов. Требовалось время, прежде чем на осколках старой империи воздвигли бы нечто новое, ещё более грозное.
Последние княжества гармонистов на Востоке пали. За собой Воины Хоругви оставили не больше, чем разброд и шатания религий.
Ордены рыцарей разбредались по Западу в поисках новых сфер влияния. Кто-то завоевывал дальние севера, кто-то — врос в сеть политических интриг Равновесного Мира. Третьих же перемололи жернова времён.
А те, кто извлёк настоящую выгоду из кровавой истории священных походов, давно отошли в мир иной…
Стоило ли оно того? Едва ли. Просто меньший Хаос перекрыл собой Хаос больший. А история, как ни в чём не бывало, продолжила свой мерный ход.
Будучи ребёнком, Альдред их идеализировал. Считал героями. Даже хотел стать одним из них, судорожно тянув руки к статусности, раз никто о нём особо не пёкся. Лишь образование, данное Инквизицией, разбило его былые принципы.
Мир перестал делиться на чёрное и белое. Он состоял из тысячи разных оттенков прозаичной серости. Как ни странно, Флэй легко принял этот факт. Ибо видел подтверждение тому, просто оглядываясь назад, на собственную биографию.
— Кхм-кхм, брат Веларди?
Альдред осёкся.
Его будто вытянули из купели, где ледяная вода заглушала весь Равновесный Мир. Он понимал, что не просто так задумался и ушёл в себя: не то время и не то место.
В конце концов, этим страдают лишь старики. Свой внеплановый уход из реальности Флэй связывал с заразой.
По всей видимости, чума старательно, еле заметно гробила его рассудок. У ренегата перед глазами всплыли чёрные минералы, что росли прямо из черепов упырей.
Неужели его ждёт подобная участь?..
Дезертир в ужасе помотал головой, гоня прочь панические настроения. Он притворился дураком и спросил, примерив на себя озадаченную мину:
— А, что?..
— Я Вас спросил, когда Вам лучше принести пищу, — повторил брат Фульвио, тяжело вздохнув.
Иноземец, пока Альдред размышлял обо всём и ни о чём, успел дойти до двери, собираясь уходить.
— Извините меня. Уже который день я не сплю в достатке. Буквально дремлю на ходу, — отшучивался ренегат, виновато почёсывая затылок. — Я думаю, через пару часов будет в самый раз. Перевязка требует уйму времени…
— У Вас и правда болезненный вид, — заметил чужестранец.
Предателю не понравилось то, что клирик только что изрёк своим ртом.
«Он что, подозревает меня?.. Глазастый, оказывается!»
— Что ж, тогда я навещу Вас позже. А пока отдыхайте.
— Благодарю, брат Фульвио, — Ренегат улыбнулся ему.
Предельно фальшиво, и быть может, иноземец это заметил.
Клирик чуть склонил голову, заложил руки за спину и удалился по коридору в молельную залу. Альдред выдохнул облегчённо.
Флэй не мог нарадоваться, что наконец-то уединился, будучи при этом в полной безопасности. По крайней мере, зрительно.
Всё это время он терпел, как мог, чтобы не закашляться. Предатель встал в полный рост, тихонько проскользнул к двери в коридор.
Не без скрипа, но притворил её настолько тихо, насколько возможно. Затем отбежал в самый дальний угол купальни, достал бинт, оторвал немного.
Сложил его несколько раз и прокашлялся надрывно в ткань.
Даже сам себя Альдред почти не слышал. Всё равно, что кричал в подушку. Он посмеялся бы над самим собой, не рви у него так дыхательные пути.
Бронхи, трахеи, лёгкие, горло, небо — всё горело. Стараясь быть скрытным, Флэй вёл себя, как дитё малое.
Шкодливый мальчишка, затеявший пакость. Но иного выбора не имел.
Приступ закончился. Альдред отставил бинт от себя и посмотрел, что вышло на этот раз. Студенистая чернота — даже крови не видать.
Ни о чём хорошем, подозревал ренегат, увиденное не свидетельствовало. Выдохнув с прискорбием, Флэй скомкал использованный бинт и засунул в задний карман.