С мечтательным выражением лица Эмбер села на мою кровать.
- Замечательно.
- Очень за вас рада. – Я взяла белый свитер, но отложила. Белый цвет не всегда сочетается с итальянской едой. Выбрав мягкий черный свитерок, я сняла жилет и бросила его на стул в углу, а потом стала расстегивать блузку. – Не смотри. А то еще травмируешься на всю жизнь.
- Ладно, - усмехнулась Эмбер. – Кстати, у меня к тебе вопрос.
- Валяй.
- Ты когда-нибудь проводила эксперименты с девочками?
- Разок в старших классах. Нам задали препарировать лягушку, и мне в партнеры по лабораторке досталась еще одна девочка.
- Я не о таких экспериментах. О других.
Об этих «других» я и беспокоилась.
- Ну что ж… Однажды в колледже было дело. Мне тогда казалось, что я обязана попробовать.
- Понравилось?
- Уж точно не было отвратительно. Зато я выяснила наверняка, что не лесбиянка. И все же двадцать баксов – это двадцать баксов.
- Наверное. Мисти Роули говорит, если я захочу попробовать, то она за. Но мне, кажется, нравятся только мальчики. Понимаешь?
- Она на тебя давит? – занервничала я.
- Что ты! Нет. Просто, если что, предлагает свою кандидатуру.
- Тогда я бы на твоем месте доверилась своим чувствам.
- Угу… У нее вообще вся семья странная. Мисти говорит, у ее мамы есть страпон по имени Горизонт Событий.
Едва успев скрыть смех за кашлем, я поинтересовалась:
- Ты знаешь, что такое страпон?
Эмбер смерила меня скептическим взглядом.
- Конечно, знаю. Бретельки да застежки. Лифчик такой. А что такое лифчик, мне объяснять не надо.
- Точно. – Я похлопала ее по плечу. – Некоторые люди дают своим лифчикам имена. Хотя лично мне эта практика кажется странноватой.
- Ты же всему подряд имена даешь! – расхохоталась Эмбер.
- Но не лифчикам же. Кем надо быть, чтобы придумать имя бюстгальтеру?
Я решила не говорить ей, что она не совсем правильно понимает слово «страпон», и что прямо сейчас на мне лифчик по имени Пенелопа.
Эмбер пожала плечами, а потом сказала:
- У меня еще один вопрос, но этот посложнее.
- Спрашивай о чем угодно, только считать не заставляй. По статистике три человека из четырех в математике полные лопухи.
Прежде чем продолжить, несколько секунд Эмбер, видимо, подбирала слова:
- Ни слова о математике. Мне хотелось узнать, у всех ли парней… то есть все ли они так же… «упакованы», как Рейес.
Застыв от стыда, я крепко зажмурилась. Уже и думать забыла о том, как однажды Рейес ворвался ко мне в квартиру в чем мать родила, а Эмбер появилась буквально через секунду и узрела собственными глазами весь, так сказать, комплект.
Делать было нечего. Я решила удариться в личную интерпретацию «Придурка» – одного из моих любимых фильмов:
- Ты о его великом предназначении?
- Нет. Я о его члене.
Я метнулась к Эмбер и зажала ей рот рукой.
- Тебе же всего двенадцать! Откуда ты вообще это слово знаешь?! Когда мне было двенадцать, я таких слов не знала. То есть знала, конечно, где-то примерно с самого рождения, но точно не употребляла их в двенадцать лет!
Эмбер подвигала губами под моей ладонью и кое-как произнесла:
- Мне тринадцать. Уже целую неделю.
- Ну да, точно. – Я ее отпустила. – Значит, так, с сегодняшнего дня называем это дело предназначением, лады?
- Я видела «Придурка». Ну так как?
- Блин, ну и вопросы! Наверное, придется сказать, что вряд ли. То бишь точно не все. Рейес… ну… несколько больше, чем среднестатистические мужчины.
- Ясно, - расстроилась Эмбер.
- Но анатомически у всех все одинаково. В смысле у всех одни и те же части тела.
- Поняла.
Кажется, мои заверения подняли ей настроение. Я наконец-то нашла свитер, натянула на себя и села рядом с Эмбер.
- А почему ты спрашиваешь, солнце? Что-то случилось?
На красивом личике засияла хитрая ухмылка.
- Да нет. Просто тогда я подумала, что он очень хорош. То есть на него приятно смотреть.
Придушив в зародыше смех, я кивнула:
- Полностью согласна.
Появилась Куки с вопросительно приподнятыми бровями:
- О чем болтаете?
- О предназначении, - мигом отозвалась Эмбер.
- О том, что у Рейеса во всех смыслах поразительное предназначение. – Едва договорив, я закрыла глаза.
Куки подошла к Эмбер и положила руку ей на плечо.
- Милая моя, у всех нас есть предназначение. У некоторых оно больше, у некоторых меньше. Однажды свое предназначение появится и у тебя.
Еще чуть-чуть, и Эмбер разразилась бы хохотом. Не зная, сколько еще выдержит, она встала, покраснев до корней волос:
- Спасибо, мамочка. Жду не дождусь, когда оно у меня появится.
С этими словами она вышла из спальни, а я уронила лицо в ладони.
Куки испустила нарочито долгий и громкий вздох:
- Словечко из «Придурка»?
- Ага, оттуда.
- Ну почему меня так легко обвести вокруг пальца?
- Потому что ты – это ты, - ответила я и в знак поддержки крепко обняла подругу.
Глава 14
Когда я расстроена, обнимите меня и скажите, что я красивая.
Когда я злюсь, отойдите на безопасное расстояние
и начинайте бросаться в меня шоколадками.
Самый лучший на свете совет
Остаток вечера прошел тихо и спокойно. Хотя со спокойствием я, наверное, переборщила. Гаррет рассказывал о своих беседах с доктором фон Гольштейном, и все истории оказались суперскими. Видимо, док вовсе не был таким объемистым и простоватым, как я себе представляла из-за фамилии. И все же два присутствующих иномирных существа (не считая мистера Вонга, которому, похоже, все на свете было по барабану) так и лучились напряжением. Судя по всему, Ош решил остаться во что бы ни стало и лично проследить, чтобы со мной все было путем. И это под постоянными гневными взглядами Рейеса. Усугублялось все еще и тем, что каждый раз, когда Рейес смотрел на Оша, последний нагло улыбался. Ей-богу, эти двое начинали меня доставать. Как будто им дорогу перебежала черная кошка с пустым ведром. Тем не менее, ужин обошелся без драк и синяков, а значит, вечер прошел хорошо. Из чего следовало, что я начинала нервничать.
Постелив Ошу на Софи, я зашла в спальню. Рейеса отнюдь не радовала наша импровизированная вечеринка с ночевкой, но Ош беспокоился и хотел быть рядом, чтобы при необходимости оказать нам помощь. Ничего страшного я в этом не видела, так что Рейесу пришлось смириться.
Наши кровати все еще стояли изголовьями друг к другу – пару недель назад Рейес снес стену между нашими комнатами. Едва шагнув за порог спальни, я обалдела от развернувшейся перед глазами картины. Сразу на обеих кроватях, подсунув под спину несколько подушек, лежал Рейес. Босиком, по пояс голый, в темных пижамных штанах. В одной руке он держал бокал, а в другой – книгу. Видела я такие фотки в журналах. Из оперы «кинозвезда в домашней обстановке».
Я чуть не кончила не отходя от кассы. В жизни ничего сексуальнее не видела. Неужели я когда-нибудь привыкну, что он рядом? Привыкну к возможности смотреть на него в любое время, зная, что он только мой? Что мне не нужно его ни с кем делить? Ну разве что с возрастом я совсем одичаю и мне приспичит организовать тройничок. Впрочем, сомневаюсь, что мне когда-нибудь захочется делиться этим мужчиной. Бога ради! Сегодня я приревновала его к покойнице! Правда, покойница была восхитительной, но все-таки.
- Полегче, Бетти Уайт, - пробормотала я.
- Чего? – не отрываясь от книги, спросил Рейес, и уголок его рта игриво приподнялся.
Я подошла к кровати.
- Ты читаешь. Наверное, это самое сексуальное, что вообще может делать мужчина.