- Ты не против?
- Это твой мир, Датч.
Мы понятия не имели, сколько времени это займет, поэтому по пути в больницу прихватили в «Мачо Тако» напитки и, собственно, тако. Меня беспокоило, как легко Рейес согласился. И почему хотел присутствовать? Казалось, ему было любопытно. Наконец до меня дошло: он хотел узнать, смогу ли я как-нибудь помочь ребенку. Уже несколько дней он меня испытывал. И сегодня мне предстояло пройти очередной тест на способности.
К сожалению, я была уверена, что всех разочарую. Не я вылечила папу от рака, а значит, не смогу залечить раны мальчика. Вот только Джессика была уверена, что такие чудеса мне по зубам. Учитывая, сколько лет она надо мной издевалась и насмехалась, поразительно, что я вообще решила ей помочь. Впрочем, дело вовсе не в ней. Уилла могла быть милой, когда сама того хотела. Мы с ней неплохо ладили, не считая той драки не на жизнь, а на смерть, когда мне пришлось разнимать сестер.
- Джессика, если он в реанимации, меня к нему не пустят. Я же не родственница.
- Ну так скажи, что ты родственница! – отчаянно завизжала Джессика. – Притворись, будто ты моя двоюродная сестра Кристи из Луисвилля.
- А если попросят удостоверение личности?
- Ты же постоянно врешь! Неужели ничего не придумаешь?
Лифт открылся, и Джессика принялась толкать меня в конец коридора, где нас от пациентов отделяла пугающего вида дверь. Рейес неторопливо шел за нами. Я нажала на кнопку звонка.
- Да? – отозвалась какая-то женщина.
- Меня зовут Кристи. Я пришла навестить…
- Дастина! – гаркнула мне в ухо Джессика.
- Дастина.
- Третья палата, - сказал тот же голос, когда огромная металлическая дверь открылась. – Советую поторопиться, милая.
Изменившись в лице, Джессика рванула вперед, и я потеряла ее из виду.
- Скоро вернусь, - сказала я Рейесу и шагнула за порог.
- Где-то здесь я видел учебник по домоводству. Так и просится в руки.
Я кивнула и пошла искать палату номер три. Обойдя сестринский пост, увидела стеклянную комнату с огромной «тройкой» на двери и остановилась. У палаты и внутри стояло человек десять как минимум. Значит, Дастину оставалось совсем чуть-чуть. Пускали к его кровати по два человека. Плохи дела.
- Ну давай же! – подтолкнула меня вперед Джессика.
- Джессика, я не могу туда пойти. Там твоя семья.
- Но ты должна! Должна к нему прикоснуться или что ты там делаешь.
- Ничего такого я не делаю, солнце. Я не исцеляю людей. Извини. Не стоило мне приезжать.
Разговаривая с Джессикой, я заметила на стуле у вдоха в палату испуганного и растерянного маленького мальчика и поняла, что это Дастин. Джессика испарилась обратно в палату, поэтому я подошла и присела рядом с ним.
- Привет.
Он на меня даже не взглянул.
- Я Чарли. А ты, должно быть, Дастин.
Меня не беспокоило, что могут подумать люди. Все вокруг были чем-то заняты. Медсестры на посту работали, посетители навещали пациентов или даже друг друга. Поэтому трюк с телефоном я решила отложить на потом. Плюс к палатам мало кого пускали, что было мне только на руку.
- Твоя тетя Джессика очень за тебя переживает, - сказала я, заглянув в палату. – Все переживают.
- Я умер? – спросил мальчик.
Я вытянула шею, чтобы увидеть монитор.
- Не похоже. Твое сердечко все еще бьется, а это хороший знак.
Наконец Дастин посмотрел на меня:
- Но я все равно умру, да?
Черт. Я не знала, что ему ответить. Мне еще никогда не приходилось разговаривать с человеком прямо перед тем, как он умрет.
- Не знаю, солнышко. Надеюсь, что нет.
- Я тоже надеюсь, что нет. Мама такая грустная…
- Мне очень жаль, что с тобой такое приключилось.
Дастин пожал маленькими плечами:
- Ничего. Сам виноват. Я ехал на велосипеде и упал прямо посреди улицы. Стэн Фойер говорит, я увалень. Наверное, так и есть.
- Стэн Фойер вонючая какашка.
Мальчик снова взглянул на меня и засмеялся:
- Правда?
- Еще бы.
Мы хлопнулись ладонями, и Дастин снова посерьезнел.
- Почему ты такая яркая?
- Это часть моей работы. Я помогаю таким, как ты.
Голубые глаза вспыхнули от восторга.
- Как ангел?
- Вроде того, только не совсем. Я скорее на другом конце радуги.
- А можешь помочь моей маме? – спросил он. – Она очень расстроится, когда я умру.
Сердце болезненно сжалось. Я ощутила присутствие Рейеса. Наверное, он пришел сюда в нематериальном виде. Осмотревшись, я его заметила. Он кивнул, подбадривая меня зайти в палату и узнать, могу ли я хоть чем-нибудь помочь. Что ж, ради этого храброго мальчика так и сделаю.
- Надо действовать быстро, - пробормотала я, тайком забирая чей-то стетоскоп с сестринского поста.
Одета я была, конечно, не к месту, но надеялась, что стетоскоп откроет передо мной нужные двери.
- Ты к ней прикоснешься, да? – спросил Дастин, когда я вернулась. – Я не хочу, чтобы она грустила. Со мной все будет в порядке.
В глазах запекло от слез. Пришлось отвернуться. Взяв себя в руки, я снова присела перед мальчиком.
- Все верно, милый. Я к ней прикоснусь. И с ней тоже все будет в порядке.
- Значит, мне уже можно уйти?
Начиная волноваться, я посмотрела на монитор в палате.
- Может быть, на минутку задержишься? Просто чтобы убедиться, что все сработало?
- Хорошо.
Поднявшись, я вошла в палату и двинулась прямиком к монитору. Родные Дастина уступали дорогу. Они шмыгали носами, гладили его по рукам, ждали неизбежного. На грудь огромным булыжником навалилось их горе. Легкие перестали работать. Я попыталась отгородиться от чужих эмоций, но они были слишком сильны.
Борясь с удушьем, я притворилась, будто нажимаю на какие-то кнопки, хотя на самом деле боялась вообще к чему-нибудь прикасаться. Потом повернулась к бледному мальчику. На огромной кровати он казался совсем крошечным и ужасно хрупким. Голова была перебинтована. Лицо с ссадинами так опухло, что я едва узнавала в нем того, с кем только что разговаривала в коридоре.
Я взяла его за запястье, как будто хотела проверить пульс. Наверняка присутствующие в палате поняли, насколько бесполезны мои действия. Все знали о том, какой ужас здесь происходит. Подняв голову, я увидела Уиллу, которая рыдала на плече у матери, вцепившись пальцами в ее фиолетовую блузку. Мне всегда нравилась мама Джессики.
Решив, что сейчас никто не обращает на меня особого внимания, я закрыла глаза и легонько сжала пальцами тонкое запястье Дастина.
Я таким не занималась – не исцеляла больных, поэтому понятия не имела, что делать. Но я знала латынь, а она, похоже, работала как магическое заклинание.
- Resarci, - прошептала я, мысленно попросив Босса наверху простить меня, если в попытках спасти мальчика я переступила какую-то черту.
Однако закончив, ничего не почувствовала. Во мне не заклубилась сила. Из пальцев не вылетели молнии. Передо мной не расступились моря. Не то чтобы в Нью-Мексико на каждом шагу встретишь по морю, но все-таки…
Ничего не получилось.
Я перестала сдерживаться, и по моим щекам потекли слезы. Какой смысл теперь что-то скрывать? Приподняв израненную руку мальчика, я поцеловала его в ладонь, чем, к сожалению, привлекла к себе внимание. Я положила его руку обратно и двинулась к выходу. Только к этому моменту в палате было полно скобящих родственников, и добраться до двери оказалось труднее, чем я думала.
Я не прошла и полпути, как вдруг монитор запикал чаще и громче. А через секунду Дастин издал неясный звук и помотал головой. Даже я застыла, благоговейно глядя, как он медленно открывает глаза. Веки приподнялись совсем капельку. Мальчику явно не нравилось яркое освещение – он прищурился и снова закрыл глаза, но к нему уже бросилась Уилла:
- Дастин! – Очень осторожно она нависла над хрупким тельцем и стала ласково гладить пальцами лицо сына, аккуратно убрав со лба каштановый локон. – Дастин… Господи, пожалуйста…