Израильский представитель посоветовал намекнуть правительству Новой Зеландии, что возвращение Q станет значимым жестом, который залечит раны в отношениях Веллингтона и Иерусалима. Израиль и Новая Зеландия — страны маленькие, и, конечно, обе желают мира ближневосточным народам разных вероисповеданий.
Посол представил, как посмеются уважаемые правительственные чиновники Иерусалима и Веллингтона над такой грубой и угодливой попыткой завязать отношения. Но если запрос афишировать, народ проникнется.
Письмо зашифровали и отправили на защищенный электронный адрес штаб-квартиры министерства иностранных дел на бульваре Ицхака Рабина, Кириат Бен-Гурион, в Иерусалиме. Любой, кто пытался взломать почту, сталкивался с неподъемной задачей: прорваться через несчетные брандмауэры и барьеры безопасности, чтобы расшифровывать каждое послание в отдельности.
Сведения из Канберры подтвердили то, что израильскому министерству уже было известно.
Помощница директора подразделения «Океания» прочитала короткий отчет на две страницы от референта из соседнего кабинета. Также просмотрела расшифрованное письмо и приложения из посольства в Канберре.
Нужно подстраховаться, подумала она, набирая мобильный номер старшего заместителя директора, который проводил вечер с семьей. Зачитала ему отчет в трубку.
— Хорошо, что вы позвонили. История обещает быть громкой, особенно в американских кругах. Поддержка Вашингтона для нас жизненно необходима. Отошлите все директору Управления по делам религии. Они должны быть в курсе. Еще директору координационного бюро. Надо привлечь другие отделы и министерства. К примеру, культуры и образования. Вот пусть и координируют.
Помощница директора направила отчет другим отделам министерства. Через полчаса получила приказ от директора координационного бюро: Канберре разрешается действовать немедленно, по дипломатическим каналам убедить доктора Рубена Дэвиса возвратить манускрипт, поблагодарить его за содействие, в том числе материально. Сумма вознаграждения уточняется. То есть на деле Израиль рассчитывал получить Q за символическую плату. Если Рубен заупрямится, они пойдут на торг, надеясь, однако же, взять документ за минимальную цену. Помощница директора отослала приказ верному помощнику, референту, попросив набросать ответ. Тот составил превосходное сообщение для Канберры, но умышленно сделал несколько грамматических ошибок, чтобы начальница не чувствовала себя бесполезной. Далеко пойдет в министерстве. Канберра получила приказ, и посол пригласил секретаря среднего звена — сотрудницу «Моссада», принявшую первый звонок, — обсудить за обедом, как лучше подступиться к Веллингтону.
ГЛАВА 11
ВЗЛОМ
Рубен закончил разговор с обеспокоенной студенткой, которая хотела наверстать упущенное после летних каникул, и вернулся в кабинет.
На мониторе висела самоклейка: «Срочно перезвоните домой». Было двадцать минут пятого. Донна вернулась из школы десять минут назад.
— Папа, слава богу. Полиция уже едет…
— Что случилось? Ты жива?
Записка встревожила Рубена, а при слове «полиция» волнение превратилось в страх.
— Я — да. Но в доме кто-то побывал. Отключил сигнализацию и перевернул все вверх дном. Повсюду валяются вещи. Я сделала так, как ты говорил. Увидела бардак, сразу вышла на дорогу и позвонила копам по сотовому, теперь жду их — на случай, если какой-нибудь урод прячется в доме.
— Умница. Полиция уже там?
— Сирену слышно.
— Я поймаю такси, буду через пять минут.
Рубен открыл дверь своего дома на Апленд-роуд и оказался в объятиях Донны. Школьная форма и длинные светлые волосы, собранные в хвостик, напомнили, что его дочь — совсем еще ребенок.
Пусть Донна самая высокая в классе, а по самоуверенности и дерзкому нраву не уступает двадцатилетним, в свои семнадцать она бывала трогательно беззащитной и по-детски искала опору в отце.
— Доктор Дэвис, мы знаем, вам сейчас тяжело. Кому приятно, когда все вывалено и раскидано по полу. Мы скоро закончим, не трогайте пока ничего. — Судя по поведению, тридцатилетний сержант полиции сталкивался со взломами каждый день.
— Конечно. Вы быстро приехали.
— Ваша дочь сказала, что она одна.
— Верно. Спасибо.
Донна не преувеличивала. Пройдя по дому, Рубен вконец расстроился. Сумки и чемоданы валялись открытыми. Содержимое шкафов, столов и полок громоздилось на полу, давно позабытая пачка презервативов четырехлетней давности перекочевала из глубин какого-то ящика на кучу одежды в спальне. Рубен поморщился от неловкости и вспомнил минуты близости с Джейн. Прятать пачку нет смысла. Донна и полицейские уже ее видели, исчезновение презервативов заметят.
Взломщики перевернули кровати. Вспороли ножом матрасы и кресла, высыпали набивку в ворох одежды. Книги сорвали с полок и перетрясли каждую, что порядка в комнате не добавило. Картины висели косо и в основном задом наперед. Дверцы буфета, холодильника и морозилки по-прежнему были открыты, внутри тщательно порылись. Замороженные продукты немного подтаяли — значит, дом обыскивали где-то полтора часа назад. Судебный эксперт засыпал порошком поверхности — искал отпечатки пальцев.
— В таком беспорядке трудно понять, но, может, вы заметили какую-нибудь пропажу?
Вопрос задала констебль. Она выглядела слишком молодо для полицейской — всего года на два старше Донны.
— Странно. Здесь ужасный бардак, но, кажется, все на месте.
— Могли они искать что-нибудь конкретное?
«О боже, — подумал Рубен и сжал кулаки от злости. — Чтоб ты сдох, Ричард. Все из-за тебя».
— Что с вами, доктор Дэвис? Присядьте, я принесу воды. На вас лица нет.
— Спасибо. Наверное, перенервничал. — Он глотнул воды и немного успокоился.
— Могли они искать что-то конкретное? Грабители редко оставляют такие ценные вещи, как ваш Ральф Хотере,[4] —инициативу перехватил сержант, который явно разбирался в новозеландском искусстве.
— Один из наших сотрудников теологического факультета в университете Доминион рассказывал сегодня в новостях о древнем манускрипте, возможно — утерянном Евангелии. Он упомянул, что манускрипт стоит от сотни миллионов до миллиарда долларов. Наверное, кто-то пытался найти его и разжиться наличными.
— Зачем простому вору бесценный древний документ? Его слишком трудно продать — если еще не выстроилась очередь покупателей.
— На работе мы получили электронное письмо, где нам предложили полмиллиона долларов в качестве аванса. Около тридцати адвокатов и агентов всех мастей готовы устроить нам самую выгодную сделку… Так что скорее всего дело в манускрипте — к тому же пока никто не является его владельцем.
— То есть как?
— Это подарок, никаких документов, подтверждающих владение, нет. Если выставить манускрипт в достойном музее, библиотеке или университете, можно заявить о своем праве собственности. Но, судя по статье в «Газетт», ничего подобного не произошло. Нет ничего проще, чем назваться владельцем и продать раритет за предложенную цену.
— Да, мотив есть, — констебль не удивилась. — Даже те, кто ничего не понимает в древностях, попытались бы наложить на него лапу. Дальше сориентировались бы и нашли себе подходящего агента. Даже если барыш составит несколько миллионов, это очень неплохо за несколько часов работы.
Констебль взглянула на коллегу, не решаясь продолжить.
— Думаю, вам следует знать, что вы не первый с теологического факультета, кто заявил о взломе. В обед мы ездили по такому же вызову.
— К доктору Ричарду Фиделу?
Рубен вспомнил, что по четвергам Ричард после обеда работает дома. Если к нему вломились утром, он узнал три часа назад.
— Закон о частной собственности запрещает отвечать на такие вопросы. Но вы можете позвонить доктору Фиделу.
4
Хоун Папита Раукура (Ральф) Хотере (р. 1931) — маорийский художник, считается величайшим из ныне живущих художников Новой Зеландии.