Рубен успокаивал себя мыслью, что во многих церквях хранятся гораздо менее важные реликвии, чем изначальное Евангелие.
Церковная скамья, на которой они втроем сидели утром, стояла как раз над футляром с фрагментом Q.
Несколько недель назад Рубен на рассвете забрался под церковь и прикрепил футляр за лямки к половицам с обратной стороны. Теперь он не решался проведать Q, боясь обнаружить себя, но надеялся, что прародители не сердятся и танива приглядит за манускриптом.
ГЛАВА 21
НОЧНОЕ СРАЖЕНИЕ
Этот посторонний шум явно был не из сна и не принадлежал к обычным звукам ночи. Рубен очнулся от удара в окно и дребезга разбитого стекла.
Не успел он открыть глаза, как нервная система автоматически набрала обороты. Лениво бившееся сердце подскочило к горлу. Тело напряглось, Рубен сел, готовый драться или бежать. Схватил оружие — очки и галогенный фонарь на длинной ручке, которые лежали у кровати.
Кто-то забрался через заднюю дверь? Он весь обратился в слух, чувствуя, как ледяные мурашки ползут по затылку. Правду пишут в триллерах: волосы на самом деле встали дыбом.
Может, ошибся. Поскольку с Таупо они вернулись накануне, вероятно, Рубен проспал, а Донна внизу собирается в школу. Один взгляд на часы — и иллюзия растаяла как дым. Два двадцать семь. Снова грохот — ваза тети Мод? Мало похоже на кота или опоссума, в своих ночных блужданиях перевернувшего горшок с цветами.
Рубен пожалел, что не включал больше сигнализацию, как в первую неделю после взлома. Но какая разница? Судя по шуму, вряд ли грабителя смутили бы механический писк в сто двадцать пять децибел.
Что делать?
Внизу кто-то громко чихнул и закашлялся. Сомнений нет. Там не Донна. В доме чужой мужчина.
Мысли мелькали в голове со скоростью света. Спустившись, он наткнется на бандита, вооруженного и опасного. Если остаться в постели, взломщик пороется на первом этаже и оставит их в покое. Возможно — но вряд ли. Что, если преступник поднимется наверх? Рубен окажется в совершенно невыгодном положении. И здесь Донна. Рубен даже думать не хотел, что с ней может случиться. Нет, придется дать отпор взломщику… или взломщикам.
— О нет, — тихо застонал Рубен. — Вдруг он не один?
Грохот в кабинете подтолкнул его к действиям.
Понимая, что он в проигрышном положении, Рубен со страхом сбежал вниз и, держа фонарь сбоку в вытянутой руке, осветил тонкую фигуру в черном… мужскую… черные перчатки и маска… в прорезях щурятся от яркого света темные глаза. Один.
— Сука! — взвизгнул бандит и кинулся на источник света. Быстро сориентировавшись, Рубен отвел фонарик как можно дальше от себя.
Взломщик попал Рубену по руке и улетел в пустоту, туда, где, по его предположениям, стоял в темноте хозяин дома.
Фонарь выскользнул из пальцев и, описав широкую дугу, с глухим стуком приземлился на ковер. Теперь его луч бил под кресло. Не дожидаясь, пока бандит очухается, Рубен заехал ему справа по челюсти. Попал не совсем в точку, но удачнее, чем противник. Удар пришелся по плечу и унес взломщика к камину.
Бандит ударился и заревел от боли, несколько украшений упало и разбилось.
Бормоча «сука, вот сука», взломщик с трудом поднялся и вооружился кочергой, стоявшей у камина. Рубен заметил блеск новой опасности в отраженном свете фонаря и подхватил первое, что попалось под руку — большую подушку, которая принимала на себя удары.
Защита долго не продержалась. Щит Рубена уже рассыпался на куски, белый пух комками летал в воздухе. Надо было срочно подобрать оружие и напасть самому.
Отступая к столу под ударами, тычками и проклятьями, Рубен лихорадочно вспоминал, где оставил нож для бумаг. Слева или справа от монитора?
Он уперся спиной в стол и зашарил позади себя левой рукой. Щит опустился сам собой. Взломщик тут же ударил слева в ребра. Секундой позже сигнал поступил в мозг, и Рубен вскрикнул от жгучей боли. Ему захотелось сложиться пополам и корчиться на полу в агонии. Но инстинкт самосохранения не позволил. В битве не на жизнь, а на смерть боль притупилась.
— Так тебе и надо, урод, — презрительно хмыкнул бандит. — Я еще с тобой не закончил. Ты, твою мать, сделаешь все, как миленький.
Схватив левой рукой первое, что попалось, Рубен швырнул предмет на голос. На таком расстоянии не промахнешься. Тяжелое стеклянное пресс-папье ударило противника в адамово яблоко, и тот надолго закашлялся. Тем временем Рубен, припадая на одну ногу, пробрался в кухню, быстро ощупал знакомую полку и нашел, что хотел. Теперь он вооружен.
Приковыляв следом через несколько секунд, противник снова выругался и метнул кочергу во тьму, где, по его догадкам, находилась голова Рубена. Послышался лязг, железо ударилось в нержавеющую крышку от кастрюли, которой Рубен заменил подушку. Отдачей Рубену повредило костяшки пальцев и резко тряхнуло руку.
Пока взломщик подбирал кочергу и готовился к новой атаке, Рубен ткнул его заостренным обвалочным ножом. Порвалась ткань, и нож сразу вошел во что-то мягкое. В противника?
Через мгновение он получил ответ.
— Старый хрен, — прошипел бандит. — Сдался тебе чертов свиток.
Рубен приготовился вновь кромсать взломщика ножом, когда щелкнул выключатель и кухню залил свет. Оба заморгали и машинально обернулись посмотреть, кто там. В дверях стояла Донна, одной рукой придерживая полы рубашки, второй сжимая детскую биту для крикета.
— Пап… я вызвала полицию! — крикнула она и покрепче перехватила биту, собираясь присоединиться к схватке.
Рубен глянул на бандита, тот уронил кочергу и поправил маску. Лица он им не покажет, но при свете стало видно, что передними молодой парень, высокий и мускулистый, уже готовый бежать с быстротой ветра. Не оглядываясь на Рубена и не говоря ни слова, взломщик выпрыгнул в дверь, через которую забрался в дом, и помчался прочь по дорожке. Правая рука бандита кровоточила, он крепко зажимал рану ладонью.
Чуть позже они услышали, как заводится мотор и с треском переключаются передачи. Двигатель взревел — машина укатила. Ни Рубену, ни Донне и в голову не пришло бежать за взломщиком, чтобы записать номер автомобиля. Все живы, и ладно.
— Все нормально, Донна? — Рубен взглянул на дочь, восхищаясь ее храбростью. — Полицию правда вызвала?
— Перед тем, как спустилась… Ты как, пап? Выглядишь ужасно… и глуповато с крышкой от кастрюли и ножом — как ребенок, играющий в римских гладиаторов.
Оба рассмеялись от облегчения, и временная анестезия начала проходить. Рубен приложил руку к ребрам и застонал, а Донна разрыдалась от пережитого страха за отца и себя, от всплывших воспоминаний о ранней смерти мамы.
— Папа, какой же ты глупый. Ты слишком старый, чтобы драться с молодыми. Вдруг бы он тебя убил? Я бы осталась сиротой. Ты мне еще нужен. Я люблю с тобой спорить… О господи, у тебя кровь. Взгляни на свои ноги.
И верно. В темноте Рубен порезался об осколки стекла на кухонном полу, которые выбил из двери взломщик.
Они перевязали ему ноги чистыми полотенцами и рухнули на два единственных кухонных табурета, не залитые кровью взломщика. Сердце у Рубена стучало так, будто противник еще стоял рядом, и дышал он, как загнанная лошадь.
Как только угроза жизни отпала, сразу заныл левый бок и ноги. Во рту пересохло. Рубен поднялся за стаканом воды и тут же пошатнулся, вовремя опершись на стул. Потрясение от неожиданной схватки оказалось сильнее, чем он предполагал. Голова шла кругом. Донна помогла отцу сесть и принесла воды ему и себе. Рубену пришлось взять стакан обеими руками, чтобы не уронить, — руки были потными и дрожали.
— Он тебя ударил? К врачу поедем?
Рубен с трудом задрал пижаму и осмотрел громадный красный след на боку. Скривился, аккуратно провел пальцами по ребрам. Даже без рентгена чувствовалось, что два из них не сходятся.
— Кажется, сломаны, — пробормотал он.
— Надеюсь, ублюдок не повредил тебе печень, почки или еще что, — грозно заявила Донна, перешагивая через осколки на пути к холодильнику. Затем вынула пакет со льдом, чтобы приложить к боку.