Идя по улице, Жан-Жак то и дело оглядывался, подтверждая подозрения капитана Богарне. Он вел себя так нервно, что привлек внимание своего спутника. Профессор Копен тоже оглянулся и, заметив Франсуазу, идущую с капитаном Богарне, изумленно приподнял брови. Сделав ассистенту знак остановиться, он подошел к странной парочке.
– Мсье, ох, простите, капитан Богарне…
– Профессор, ох, простите, декан… – позволил себе маленькую месть Этьен.
– Вижу, вы обрели успех там, где многие потерпели поражение… – он кивнул на девушку.
Бонни зарычал, уловив настроение хозяйки, а Франсуаза шумно выдохнула:
– Декан, если вы не заметили, то я тоже здесь!
– Заметил, как и то, что вы явно благоволите вашему спутнику! – парировал тот. – Надеюсь, вы осведомлены, что он незаконнорожденный сын маркиза де Гарне?
Девушка ощутила, как рука под ее ладонью дрогнула. Бросив быстрый взгляд на полисмага, она заметила, что на его щеках играют желваки.
– Мне кажется, декан, или вас это волнует больше, чем меня? – холодно осведомилась Франсуаза.
– Я радею за честь академии! Преподавателю не пристало выставлять напоказ свои отношения, хоть и со стражем закона!
Франсуаза вспыхнула, но промолчала. Это разозлило Этьена еще больше, чем речи декана.
– Если вы радеете за честь академии, то займитесь адептами, которые вчера устроили очередной пьяный дебош! – отчеканил он. – Не думаю, что подобные выходки способствуют повышению престижа Суар де Бонне!
– Адепты устроили пьяный дебош? Где? – изумился декан.
– Дебош устроили в Нижнем куртии, а адепты сейчас в седьмом участке отсыпаются. После того, как напишут объяснительные, можете забрать их! И заодно объяснить, что проститутки – женщины продажные, следовательно за их услуги необходимо платить! Вы хотя бы лекцию проведите на эту тему, а то каждый месяц одно и то же!
Слишком ошеломленный напором бывшего ученика, декан промолчал. Жан-Жак возмущенно пыхтел рядом, зло наблюдая за Франсуазой. Она старательно делала вид, что не замечает его.
Девушку не обманула перепалка, она прекрасно поняла, что хотел сказать декан, ссылаясь на престиж академии. Если Франсуаза хочет остаться работать на кафедре, то о просьбе Жан-Жака провести практикум на кладбище придется умолчать, как и о многом другом.
– Капитан, у меня мало времени, – напомнила она. – И я не желаю выслушивать скабрезные истории о похождении адептов.
– Разумеется. Как пожелаете, мадемуазель. Мое почтение! – полисмаг коротко кивнул декану и его ассистенту, получил в ответ такие же сухие кивки и повел девушку дальше.
Как только они свернули за угол, Франсуаза выдернула руку.
– Простите, капитан, но нам придется отложить обед до лучших времен! Я вспомнила, что у меня есть неотложное дело.
– Неужели? В таком случае, мадемуазель ассистент профессора, мне напомнить вам, что вы так и не дали показания?
Девушка горько усмехнулась:
– Мне нечего вам рассказывать. Я просто проходила мимо и помогла коллеге…
– Коллеге? – Этьен вздернул бровь. – По тому, как вы самоотверженно защищаете этого верзилу, я готов поспорить, что вас связывают более глубокие отношения!
– Это уже не ваше дело! – Франсуаза окончательно разозлилась.
– Мое, если вы покрываете преступника!
С минуту они буравили друг друга тяжелыми взглядами, вызывая негодование прохожих, вынужденных огибать полисмага и его спутницу. Франсуаза опомнилась первой.
– Мы зря спорим, капитан. Я никого, как вы выражаетесь, не покрываю…
Последняя фраза была ошибкой. Она поняла по тому, как сверкнули глаза полисмага.
– Решили научить бастарда хорошим манерам, мадемуазель? – процедил он. – Не стоит! В любом случае жду вас сегодня до шести часов в полисмагическом управлении для дачи показаний! Дорога в мой кабинет вам известна! И позвольте напомнить, что за отказ содействовать следствию вас могут посадить в тюрьму!
Услышав в голосе угрозу, Бонни глухо зарычал, но Этьен щелкнул пальцами, заклинание огоньком вспыхнуло в ладони. Пес прижал уши, но не отступил, готовый кинуться на выручку хозяйке.