Главой небесных магов — именно так называли «авиаторов» — оказался некий Эрегул Свободный Посох, волшебник, по словам кузнеца, достаточно опытный — хотя бы потому, что мог ездить верхом на той летучей твари. Тварь его отличалась от виденной раньше — более крупная и злобная, не «чистый» грязнокрыл, если уместно подобное сравнение, а с явной примесью драконьей крови. Главенствовал в войсках Фортар Хелвенстрон, здоровенный бритоголовый бородач. Верховным командиром жентиларов, как и говорил раньше Азалар, назвали Сциллюа «Тёмную Надежду», которой в деревне сейчас не было, но при одном упоминании её имени Селгарды начали сбиваться, путаться и свернули разговор. Вилем шепнул, что сам расскажет о ней.
Надолго задерживаться в доме Ридо не стоило. Сергей, строго посмотрев на селян, сказал, что не стоит рассказывать всем о том, что видели. Ответом были энергичные заверения в том, что так и будет, но… не стоило сомневаться, что весть о чудесном воскрешении Сулкара по деревне так или иначе разойдётся, не пройдёт и недели. Вилем авторитетно заявил — сидеть дома, не высовываться, спиртного ни-ни… и Сулкар уверил, что так и будет. Похоже, мозги старика крепко крутануло… правда, не совсем понятно, что именно — то ли смерть, то ли появление надежды в виде бойцов с серебряным огнём.
Полуэльф напоследок сделал ещё одну вещь: дохнул на мутное оконное стекло и нарисовал на нём пальцем странный символ: три пересекающихся кольца, расположенных в форме треугольника.
— Кто-нибудь из вас видел что-то похожее?
Селяне внимательно посмотрели на рисунок, но лишь пожали плечами. Все, кроме Сулкара.
Тот смотрел довольно долго, силясь что-то вспомнить, и наконец сказал:
— Видел. Но очень, очень давно — я ещё пацаном был. Точно помню, что видел где-то в округе. Полустёртый рисунок на камне. А вот где… — он развёл руками. — Уж простите старика, не помню!
На лице Вилема на мгновение мелькнула досада, но он тепло поблагодарил Сулкара и вышел на улицу вслед за остальными.
— Что это ты рисовал? — поинтересовался Сергей, идя по тропинке.
— Символ Алоккайра, — пояснил полуэльф. — Не зря же я интересовался историей этих мест — помню… Волшебники любят клеймить своим знаком всё подряд — вот и любое место, связанное с этим магом, вполне может носить его символ…
На улице уже слонялись наёмники, многих пошатывало — видимо, после бурной ночи. Вереганд открывал окна своей лавки — увидев Сергея и Кирилла, аж перекосился и отвернулся. Хорошо хоть, не видел, откуда мы идём, подумал Сергей.
В гостинице заглянули к Турко на кухню, попросили принести что-нибудь поесть. Тот аж рот разинул, увидев Сергея с Вилемом, но ничего не сказал. Буркнул только, что еду принесут вместе с выстиранным бельём.
— Ну, что там? — Женя, судя по всему, сидела как на иголках.
Сергей повесил шапку на оленьи рога у входа и молча бухнулся в кресло.
Вилем подошёл к окну, задумчиво выглянул наружу:
— Твой командир воскресил человека. Серебряным огнём.
Девушка чуть не захлопала в ладоши:
— Серёж, я знала, что у тебя получится!
Сергей помолчал. Поднял на Женю глаза:
— Ты права, Жень. Придётся учиться… Хотя лучше бы не пришлось больше такого делать… никогда.
Полуэльф прошёлся по комнате, повернулся на каблуках, оказавшись напротив Сергея:
— Ты командир. Я не волен тебе указывать. Но… ты хоть понимаешь, что ты сделал?
— Что? — бесцветным голосом поинтересовался Сергей. Он был уверен на все 100, что поступил абсолютно правильно, и случись выбирать вновь — сделал бы то же самое.
— Воскрешение безвременно усопшего или убитого — довольно сложный ритуал, — начал Вилем. — Его могут провести в большинстве храмов, где есть жрецы соответствующего ранга. Но для него нужны… скажу так — ресурсы, а потому он стоит денег. Немалых денег, тысячи золотом. Большинство фермеров не то что никогда не видело такой суммы разом, но даже не сможет заработать её за всю жизнь. Единственные, кто могут воспользоваться этими ритуалами — дворяне, потерявшие близких, или авантюристы, не считающие шальных денег… Никто и никогда не станет воскрешать простого крестьянина. Даже если надо что-то узнать у того, кто мёртв — проще через жрецов наладить связь с его духом. Но воскрешать — никогда.