— То есть, в принципе, чтение мыслей просто так — это невозможно? — Тихо уточнила я.
Аден только кивнул.
— Тогда нам точно пора в Кащенко, — вынесла свой вердикт я. — То люди исчезающие мерещатся, то мысли начинаем читать…
— Куда? — Заинтересовался Азанэль.
— В психушку. — Я решительно направилась к отдохнувшей Росине.
Пантера потянулась, выпустив когти, и позволила на себя сесть.
Кони эльфов — Эстр и Мирт — уже были оседланы и косились на пантеру черными глазами.
Росина тихонько зашипела. Причем, скорее, по привычке, и кони это прекрасно понимали, только фыркнув в ответ.
Я запустила пальцы в белую шерсть, вытаскивая прилипший листик.
Следующие два дня мы ехали без приключений. Если не считать того, что Аден случайно наступил Росине на хвост, а та его тяпнула… За что блондин опять обиделся. Почему-то на меня.
И вот, к концу третьего дня, около семи инов от полудня, мы прибыли в военный лагерь.
Я с любопытством таращилась на проходивших мимо эльфов, которые были при полном военном параде. Эльфы таращились на меня, гордо сидящую на спине у нолка. Только если мой взгляд был заинтересованно-любопытным, то глаза встречных эльфов не выражали ничего, кроме равнодушия или жалости. В конце концов, мне надоело это однообразие, и я перестала вертеть головой по сторонам.
Лагерь был расположен в том же пресловутом лесу, но, судя по всему, ближе к выходу. Повсюду стояли шатры, зеленые, точно под цвет кустов и деревьев. Если бы Аден мне на них не указал, я бы так их и не заметила.
Наконец, мы остановились около одного шатра, Аден перекинулся парой слов с сидящем около него эльфом. Эльф кивнул головой на меня, просверлил мою особу пристальным взглядом, и снова кивнул, уже Адену, приглашая в шатер.
Когда створки плотной ткани за мной сдвинулись, я позволила своей челюсти недолго погулять по полу. Мне кажется, или снаружи шалаш выглядел раз в двадцать меньше? А внутри… Было такое ощущение, что я попала в сад. Цвели непонятные деревья, было светло, как днем, да еще на душе становилось так легко-легко…
— Это свертывание пространства, — шепотом пояснил подошедший Аден. — Здесь лежат все раненые. Ты останешься здесь, и будешь помогать Орину по мере своих сил и возможностей.
Я кивнула, продолжая рассматривать дивные белые деревья.
Мы прошли мимо еще одного цветущего и благоухающего кустика, и я увидела… в общем, абсолютно здоровых, с моей точки зрения, эльфов.
Аден только покачал головой в ответ на мое недоумение. Вот ведь ушастый! Опять мои мысли читал…
— Ты же знаешь, обыкновенные раны, нанесенные оружием, быстро затягиваются, если, конечно, оружие не было заговорено. А вот магические заживают долго.
— Уяснила. — Кивнула я другу. И только сейчас заметила откровенно презрительные взгляды остальных эльфов, которые были направлены на меня. Мне стало как-то не по себе, и я отступила на шаг назад, чисто инстинктивно.
— Принц Аденэль? — Обратился к Адену один эльф с красивыми коричневыми волосами и серыми глазами. — Кто этот человек?
Интересно, почему Аден должен оправдываться? Во мне вскипел праведный гнев. Блондин как-то виновато покосился на меня, а потом начал речь на неизвестном мне языке, во время которой я думала, стоит мне обижаться или нет. Но, посмотрев на вытянувшиеся лица остроухих, на некоторых из которых теперь даже проступило уважение, я передумала. Не знаю, что он там им наговорил, но меня это "что-то" вполне устраивало.
Меня представили сразу всем, а потом Аден вышел. Азанэля тоже рядом не было.
Я стояла под любопытными взглядами эльфов и чувствовала, что медленно, но неумолимо начинаю краснеть. Нет, ну это форменное издевательство! Они как будто нарочно… Блин! Ну, конечно же! Это же тупо способ проверить, до каких границ можно доходить в общении со мной. Нееее, друзья, мы так не договаривались!
— Нравлюсь, да? — Мурлыкнула я, кокетливо трепыхнув ресницами.
Эльфы слаженно фыркнули. Потом тот самый сероглазый тип, что пытался меня унизить перед остальными (ладно-ладно, так и быть, признаюсь: я на него уже не обижаюсь!) склонил голову на бок и спросил:
— Что ты можешь нам поведать, Натаэль?
— А что бы вы хотели услышать? — Отозвалась я в тон ему, незаметно для себя тоже склонив голову.
Тот усмехнулся, и мы продолжили игру в гляделки, пока он снова не нарушил молчание.
— Ты умеешь петь?
Сказать, что я была удивлена таким вопросом — значит, не сказать вообще ничего. Умею ли я петь?! Да я всю жизнь мечтала о сцене!
— Вижу, что умеешь, — с задумчивой и предвкушающей улыбкой вдруг сказал сероглазый. Хм, это сколько же надо прожить и повоевать, чтобы так виртуозно читать по лицам эмоции? А в том, чтобы передо мной воин, причем опытный воин, я не сомневалась.