Глеб подумал, что слова Ольги полностью противоречат позиции Церкви в отношении ритуала отпевания. Она приплела сюда чародейские свойства веревок, свечей, которые имели отношение к покойнику и его родственникам. Глеб не был специалистом в вопросах религии, но то, что он от нее услышал, скорее всего, относится к дошедшим до нас со времен язычества пережиткам.
– Мне вспомнилось, как ты испугалась, подумав, что пропала земля, взятая для запечатывания могилы. Поясни, что случилось бы, если бы так и произошло? Я предполагаю, что ты снова начнешь говорить о каком-то колдовстве. Но ведь можно было набрать другой земли – ее там много. Или же гипотетические похитители могли бы и сами это сделать.
– Дело в том, что земля для запечатывания могилы должна быть взята родственником покойного, любой степени родства, до того момента, как земля покроет гроб с телом. Теперь тебе все ясно?!
Глеб неопределенно хмыкнул. Ничего такого он в интернете не читал. Видимо, тут еще добавились местные обычаи.
«Понятно одно: от всей этой чертовщины можно умом тронуться».
Глеб потер лоб, словно это могло помочь ему в этом разобраться. Опьянение прошло, он внимательно посмотрел на жену, раздумывая, не шутит ли она, младший научный сотрудник Института психофизики человека? Судя по ее виду, она говорила на полном серьезе. Взгляд у нее пронзительный, словно она, подобно своей покойной маме, стремится проникнуть в его мысли, добраться до самых тайных из них. Глеб отвел взгляд в сторону и сказал, зевая:
– Пойду пройдусь, пусть хмель выветрится. Похоже, я сегодня перебрал.
– Далеко не ходи. Скоро полночь. – Оля посмотрела на темное небо, где едва просматривался тусклый месяц, и многозначительно произнесла: – В такую ночь всякое может произойти. Хорошо, что сегодня месяц молодой. Не в полную силу сможет колдовать тот, кто похитил свечу.
Глеба удивили познания жены в магии, но тут он вспомнил, что говорила Маня об Ульяне, которую односельчане давно считают ведьмой, и ему на ум пришла пословица: «Яблоко от яблони недалеко падает». И он задал себе вопрос: «Если мама Ольги и в самом деле была ведьмой, то, выходит, и дочь – ведьма?» Представив Ольгу варящей колдовское зелье в большом казане, бросая туда лягушек и змей, он невольно рассмеялся. Тут он заметил, что Ольга подошла к женщине, с которой беседовала до этого, и они вместе вошли за дом.
5
Проще было ему доехать до кладбища на машине, но, услышав шум отъезжающего автомобиля, Оля обо всем догадается, и вспыхнет очередной скандал – она придает этому слишком большое значение. Разговор с Олей весьма удивил Глеба: выходит, она подвержена суевериям и мистике, чего он не замечал за ней раньше. Впрочем, до этого случая подобных ситуаций не возникало. Ничего, завтра они вернутся в город и их жизнь войдет в прежнюю колею, в ней не будет места колдовству и мистике. Заблуждения Ольги можно понять – она выросла в этом селе, где ее маму, Ульяну, односельчане давно считали ведьмой. Вот так и делай людям добро! Возможно, теща разбиралась в травах, была целительницей, а ей приписали черную магию.
Глеб достал из багажника аккумуляторный фонарик, проверил его и остался недоволен – тот светил очень слабо. На подзарядку его у Глеба не было времени. Идти на кладбище он решил напрямую, а не кругом, по улице, благо, со зрительной памятью у него все было в порядке и дорогу он хорошо запомнил, хотя прошел этим путем всего один раз. Глеб, как ему показалось, незаметно вышел через калитку на улицу, и ночной мрак окружил его со всех сторон. Он постоял пару минут, ожидая, пока глаза немного привыкнут к темноте. Уличного освещения в селе не было, и рассчитывать Глеб мог лишь на слабый свет ночных светил – луны и звезд, едва проглядывающих на чернильном небе. Фонарик Глеб включил, когда отошел достаточно далеко от дома.
Ночь, как и время, меняет облик знакомых предметов и людей. Глеб шел по разбитой грузовиками дороге, и слабый луч фонарика ему плохо помогал – он то и дело спотыкался на неровностях, колдобинах. Дома, стоявшие по обе стороны улицы, были едва различимы в ночной тьме. Стояла глубокая тишина. «Так же тихо было и в прошлую ночь», – вспомнил Глеб, и ему стало не по себе. У него возникло ощущение, что село с наступлением темноты вымерло или затаилось в страхе перед чем-то неизвестным и потому еще более ужасным. Собачий лай изредка слышался где-то вдалеке, в этой части села собак как будто и не было. Странное село, странные его обитатели.
Вдруг ему вспомнился давно прочитанный рассказ с забытым названием, где главный герой определил по вою своей собаки, что его сосед – живой мертвец. Тут же Глеб успокоил себя – чего только не придумают писатели, чтобы привлечь читателя. Ведь в самом названии – «живой мертвец» – кроется явное противоречие. Если он живой, то никак не может быть мертвым, а если мертвый, то уже не живой. Жизнь и смерть – это противоположные полюсы. А если это другая разновидность, форма жизни? Может, человек, точнее, его душа после смерти попадает в параллельный мир, тогда привидения, призраки, фантомы – это посланцы оттуда.