Глеб вполголоса выругался, чтобы себя ободрить. Если он будет так об этом думать, то, пока дойдет до кладбища, запугает себя до полусмерти. «Почему до полусмерти, а не до смерти?!» – предательски вклинился внутренний голос.
– Все, хватит! – чуть ли не заорал Глеб.
Никогда эти темы его не интересовали и не волновали, и вот нате вам! А если размышлять об этом на кладбище, да еще ночью, к тому же после похорон, такое пригрезится, что мало не покажется!
Все очень просто. Он – житель большого города, привык постоянно находиться в сутолоке жизни, не знает, что такое настоящая тишина – шум в городе не смолкает даже ночью, особенно вблизи автомагистралей. Приходя домой, он включает и телевизор, и компьютер, находясь в автомобиле – приемник или магнитолу, в метро слушает что-нибудь записанное на плеер или забавляется гаджетом – наушники у него постоянно на ушах. Куда бы он ни шел, что бы ни делал, его неизменно сопровождают звуки. И он хорошо знает, к чему они относятся. Здесь совсем другое дело – приходится слушать тишину, если же возникает какой-то звук, то он зачастую не знает его природу, а все неведомое страшит.
То же самое относится к темноте и одиночеству. Можно представить себя в городе в полной темноте и с ощущением, что никого вокруг нет? Даже ночью в темном безлюдном парке ты знаешь, что, выйдя из него, окажешься на освещенной улице, среди людей. Здесь ты предоставлен сам себе и имеешь в наличии эти три пугающих фактора: тишину, темноту, отсутствие людей. В такой обстановке человек сам придумывает страхи! Вот так из ночных фантасмагорий людей с расстроенной нервной системой и богатым воображением возникли персонажи страшилок. А далее эти страхи индуцировались при общении в сознание других людей. Эти рассуждения Глеба ободрили, ему даже показалось, что темнота разочарованно отступила и стало немного светлее. Так размышляя, он незаметно подошел к усадьбе, через которую можно было прямиком попасть на кладбище. И вдруг у него возникло ощущение, что что-то не так, что-то он упустил из внимания, очень для него важное. Может, он ошибся домом и сворачивать надо было не сюда?
Глеб посветил на металлическую калитку, покрашенную зеленой краской, рядом с ней он увидел перекошенные ворота, сваренные из труб, в середине образующих «солнышко». Местами ворота основательно проржавели. Именно этим путем он возвращался с кладбища. Но чувство, что он делает что-то не то, еще больше усилилось. Он решительно подошел к калитке и, просунув в щель руку и повернув щеколду, вошел во двор. Ему было неудобно без разрешения идти через чужой двор, но что было делать? Не будить же хозяев, чтобы спросить у них разрешения? «Вы позволите мне пройти, так как внезапно возникла необходимость ночью сходить на кладбище?» Глеб даже представил себе выражение лица хозяина после такой просьбы и улыбнулся. Это его позабавило.
Глеб вошел во двор. Он помнил, что надо обойти дом, а там огородами, по прямой, дойти до грунтовой дороги (других здесь не наблюдалось) и по ней выйти прямо к кладбищу. Собаки во дворе не было, иначе она бы уже лаяла. Не то что он боялся собак, но не любил, когда они разгуливали свободно, без поводка и намордника. В таких случаях у него почему-то начинало сосать под ложечкой, но сейчас он предпочел бы, чтобы собака все же здесь была, конечно, на цепи, и очень короткой. Что-то ненормальное было в том, что собаки в этой части села отсутствовали. Он осветил фонариком крыльцо и неожиданно узнал дом Мани. И буквально остолбенел от этого открытия – чувство надвигающейся беды овладело им.
Как могло случиться, что, возвращаясь с кладбища, он не обратил внимания на то, чей это дом? Ведь он не был сильно взволнован – смерть и похороны тещи не вызвали в нем особых эмоций. Он с тещей очень мало общался, почти ее не знал. По теще он скорбел, как и по любому человеку, ушедшему из жизни. Прожила она достаточно долго, так что не приходилось сожалеть о ее безвременной кончине. Глеб жалел беспомощных стариков и не хотел дожить до немощного состояния.
Глебу показалось, что Маня притаилась за входной дверью в той же тоненькой ночнушке на голое тело и ожидает его, чтобы увлечь на софу. Он с испугом посмотрел на дверь, когда обходил крыльцо. «И пенсионное удостоверение под подушкой!» Глеб разозлился на себя и дальше пошел не оглядываясь. Вдруг ему послышалось, что дверь скрипнула, но он так и не обернулся.