— Тварь, ублюдок, выродок, сучье вымя! — орал капитан и рубил комита сплеча, так, что брызги крови летели повсюду: на гребцов, весла, обрывки барабана, на лицо и доспех капитана и долетали даже до отдыхавшей смены гребцов.
Всё был окрашено в красный цвет.
Следом за капитаном по лестнице сбежали пираты, выполнявшие роль надсмотрщиков, и принялись хлестать во все стороны плетями. Попало и рабочей смене и отдыхавшей… Рему обожгло спину от правого плеча до копчика, и он взвыл от боли. Другие гребцы рычали и матерились, но ничего не могли сделать: на руках — кандалы, ноги прикованы к скобам…
— Я сделаю барабан из твоей шкуры, урод, скотина, недоносок! — на губах капитана выступила пена, он никак не мог остановиться и все кромсал то, что осталось от комита своим клинком.
С верхней палубы раздался голос впередсмотрящего:
— Вижу паруса! Эскадра на горизонте!
Красный Дэн Беллами осмотрел гребную палубу безумно вращая зрачками, и вдруг остановил свой взгляд на Аркане. Рем тут же опустил глаза, но тщетно.
— Возьмите этого, длинного! Тащите его сюда!
Рема отцепили от скобы и подвели к капитану.
— Ты будешь новый комит! Сейчас тебе приволокут барабан, и не дай Бог что-то с ним случиться до тех пор, пока шкура этой мрази не будет готова к использованию. Ты меня понял? — глаза его были налиты кровью и зрачки бегали туда-сюда.
Рем судорожно кивнул, хотя, на его взгляд тех лоскутов, что остались от предыдущего комита никак не хватило бы на большую мембрану. Ему расковали руки. У комита, оказывается, была собственная скоба, возле барабана, к которой цепляли его ножные кандалы.
Пираты оттащили кусок фарша, который был недавно человеком, Красный Дэн Беллами сунул в руки Рема колотушки. Сейчас он как никогда оправдывал свое прозвище: лицо, руки, доспех и одежда пирата были залиты кровью. Откуда-то притащили барабан поменьше. Наверное, его использовали в корабельном оркестре.
— Ты уже долго тут гребешь, урод. Все ритмы выучил. Слушайся команд, не сбивайся и будешь получать мясо и вино, сможешь прогуливаться по верхней палубе, — давал парню наставления один из гёзов, старший помощник Уоррен. — А теперь — за дело!
Рем посмотрел на колотушки в своих руках, на барабан, на гребную палубу… Скамьи, весла, гротескные фигуры товарищей, их взгляды обращенные на него — все это почему-то вызвало в душе молодого Аркана некое чувство приязни, и он испугался что свыкся с рабским состоянием гребца, что существование в трюме заняло всю его душу и разум, стало обыденным и близким…
Эта мысль вызвала в нём бурю негодования — еще чего! Это не рабская привычка, а чувство солидарности с товарищами и мечты о свободе, о моменте, когда можно будет расквитаться с долбанными гёзами — вот что занимало его душу!
— Хо-од!!! — заорал ему в самое ухо капитан и Рем, дернувшись, опустил колотушки на мембрану барабана.
— Бамм!
Этот барабан был звонче, и звук его впивался прямо в мозг. Вдох-выдох — здоровенные балясины весел вращаются в клюзах, направляемые движениями мощных рук гребцов.
— Давай-давай! — Красный Дэн одобрительно похлопал парня по плечу, развернулся на каблуках и зашагал к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.
Шагнув на первую ступеньку он вдруг обернулся и завопил дурным голосом:
— Полный ход!!!
— Ба-бамм! — отозвались колотушки в руках Рема.
IV
Пряности, специи и другая добыча, привезенная из рейда на Юг сделали Красного Дэна Беллами важной фигурой на островах Низац Роск. Его команда пополнилась новыми бойцами, он мог позволить себе лучшее оружие и снаряжение и планировал новые дерзкие акции. Амбиции капитана росли и аппетиты увеличивались.
Вместе с тем росла и нагрузка на гребцов. За малейшее неповиновение следовала порка, за повторное преступление — протягивали под килем. Рему раза четыре приходилось терпеть побои, но по сравнению со страданиями его товарищей по несчастью это, в общем-то, было пустяковиной.
Днище зарастало ракушками и прочей живностью, а капитан никак не находил времени для проведения необходимых работ. Еще бы! Красный корабль свирепствовал в прибрежных водах Северо-Запада, верстах в двухстах от Низац Роск, и очень сложно было улучить момент для ремонта между еженедельными убийствами, грабежами и насилиями, которые творили гёзы.