— Эвелин?
— Прошу прощения. Я очень устала.
— Да, могу себе представить. Ты на себя не похожа. Обычно тебе свойственно редкостное самообладание. — Взяв ее за руку, он попросил: — Скажи, как отреагировал Уоррен Хантер, когда ты все ему выложила?
— Примерно как ты. Но он не сомневается, что сможет уговорить своих людей не увольняться.
— Надеюсь. Но, если ему это удастся, нам придется умасливать компании, которые рассчитывали на его кадры. — Грэхем вздохнул. — Дай мне его координаты. Завтра я заеду к мистеру Хантеру и, надеюсь, вымолю прощение.
— Мне очень жаль, — растерянно повторила Эвелин.
Он хмыкнул.
— Хотя бы не повторяй этой ошибки, если у Розалинды опять случится неудачный роман.
— Не буду.
Обняв Эвелин, Грэхем привлек ее к себе и поцеловал.
— Насколько я понимаю, ты переночевала у Розалинды?
— Ммм… да, — мучимая отвращением к самой себе, соврала Эвелин.
— А Уоррен Хантер?
— Отправился в гостиницу.
— И он же сегодня привез тебя? — уточнил Грэхем.
— Да.
— Что ж, при данных обстоятельствах это было довольно любезно с его стороны. Но как же так получилось, что ты потеряла сумочку?
— Я забыла ее в дамской комнате на заправочной станции, — на ходу стала импровизировать Эвелин. — Позвонила туда, но сумочки и след простыл.
— В таком случае тебе нужно как можно быстрее связаться с банком.
— Да, я уже подумала об этом.
Они поговорили еще немного, и постепенно к Грэхему вернулось обычное добродушное расположение духа. Для этого Эвелин пустила слезу, демонстрируя женскую слабость, и, хотя никогда раньше не прибегала к таким коварным методам, выяснилось, что это куда легче, чем она подозревала. Несколько раз смиренно извинившись и заверив Грэхема, что больше никогда не повторит таких ошибок, Эвелин одержала окончательную победу.
Они отправились обедать, Эвелин, внезапно ощутив волчий аппетит, съела все заказанное до крошки. Она с удовольствием забыла бы свои злоключения, но Грэхем несколько раз возвращался к этой теме, что вполне естественно, поскольку на карту была поставлена репутация его фирмы.
— Я не буду предварительно договариваться о встрече, — поделился он планами. — Утром прямиком отправлюсь к мистеру Хантеру и попрошу принять меня.
— Тебе не стоит утруждаться, — возразила Эвелин. — Это была моя ошибка, и я уже принесла ему свои извинения.
— Нет, я чувствую, мне стоит с ним повидаться.
— Можно послать письмо, — предложила Эвелин.
— Нет, — упрямо помотал головой Грэхем, — я должен лично засвидетельствовать свое почтение и убедиться, что Хантер не будет распространяться.
— Он не будет, — с глубокой убежденностью заверила Эвелин. — Он не… он не такой человек.
— Да? — вскинув брови, внимательно посмотрел на нее Грэхем. — Похоже, ты веришь ему, как самой себе. Так что за человек этот Уоррен Хантер?
Вопрос Эвелин не понравился, и она рассеянно пожала плечами.
— Стандартный образец бизнесмена, который встал на ноги лишь благодаря собственным усилиям. Женат на своей фирме.
— И в ней заключается вся его брачная жизнь?
— Если верить досье, да, — пробурчала Эвелин. Заметив, что Грэхем внимательно наблюдает за ней, она коснулась его руки и сказала с грустной усмешкой: — Понимаешь, я не хочу, чтобы ты с ним встречался, потому что проштрафилась-то я.
Грэхем ласково погладил ее тоненькие пальчики.
— Не беспокойся, я все улажу.
Когда Грэхем довез ее до дому, Эвелин объявила, что страшно устала и прямиком отправляется спать, так что пусть он не напрашивается на визит ради прощального поцелуя. Едва оставшись в одиночестве, Эвелин вытащила из секретера досье на Хантера и набрала номер его домашнего телефона. Он сразу же снял трубку.
— Хантер у телефона.
— Алло. Это… ммм… то есть…
— Эвелин, — назвал он ее по имени, и в его голосе звучало насмешливое удовлетворение.
— Ты вроде не удивился.
— Нет. Я знал, что ты позвонишь.
Помолчав, Эвелин вздохнула: слишком уж он проницателен.
— Я все рассказала своему шефу, завтра утром он собирается встретиться с тобой.
— Твой шеф — он же и твой приятель?
Она запнулась лишь на долю секунды.
— Да.
— И ты ему рассказала все?
От многозначительности, с которой Уоррен произнес последнее слово, Эвелин вспыхнула и процедила сквозь зубы:
— Нет, не все.