Во взгляде Кайи было искреннее любопытство.
— Вы были в Каханде? — заинтересованно спросила она.
— Приходилось, — сдержанно ответил я. Рассказ о бескрайних саваннах, где охотники могут догнать льва и добросить копье до низких звезд, а магия зарождается в котле с кровью и мукой, был не тем, что может развлечь барышню. Кайя вздохнула.
— А я нигде не была, — негромко призналась она.
Я хотел было заметить, что у нее все впереди, но вовремя понял, что делать этого не следует. Никакого “впереди” Мы прошли в столовую — слуги уже внесли блюда с мясом и картофелем — пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду.
Кайя ела с искренним удовольствием, наслаждалась каждым кусочком, и это мне понравилось. Мои прежние супруги в наш первый совместный вечер молча сидели за столом, глядя в тарелку и крутя в пальцах вилку, но не прикасаясь к еде.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — сказала Кайя, когда от ее стейка осталась половина.
— Какой именно?
— Неужели ни одна из ваших жен не смогла вас полюбить?
Я позволил себе тонкую усмешку.
— Увлечение. Дружба. Легкая влюбленность. Ненависть. Желание использовать все, что можно, пока можно. Страсть. Но любви не было, — перечислил я чувства своих прежних жен. Кайя пожала плечами. Зеленая лента в ее волосах казалась свернувшейся змейкой, как у античных целительниц, которые врачевали ядом и носили прирученных зарнавинских гадюк на голове.
— Странно. Вы не создаете впечатления плохого человека, — призналась моя седьмая жена, и я даже рассмеялся.
— Хотите сказать, что вы знаете свет? Людей?
Кайя одарила меня недовольным взглядом, а я продолжал:
— Криминал не совсем мой профиль, но все же я в курсе многих дел. В Партевенте три года назад орудовал серийный убийца. Выглядел он как истинный джентльмен с воспитанием и манерами. У джентльмена была рука в лубке, и он никак не мог перехватить как следует свою сумку. Разумеется, барышни соглашались ему помочь, и потом их никто не видел. Находили их, скажем так, по частям. Какие-то части так и не нашли.
Кайя посмотрела на меня так, словно хотела сказать, что такие истории не слишком подходят к трапезе, и за едой надо беседовать о более приятных предметах. “Где ваше воспитание?” — сказала бы моя седьмая теща.
— Вы все равно не производите впечатления плохого человека, — повторила она и добавила: — Я не хочу сдаваться. Не хочу умирать через год, у меня слишком много планов на эту жизнь. Поэтому давайте искать способ избавиться от проклятия. Эту самую истинную любовь.
Вспомнились лучистые глаза Анжелины — в них, темно-карих и внимательных, всегда плыл огонек, словно золотая рыба поднималась из глубины. Столько лет прошло, а я их помнил. Нет, это не была истинная любовь, это была глубокая незаживающая рана — я привык жить с ней, я нес ее через каждый новый день и уже отчаялся отыскать исцеление.
И вот пришла эта Кайя…
— Хотите сказать, что готовы меня полюбить? — поинтересовался я, стараясь говорить по-светски небрежно. Кайя пожала плечами, посмотрела на меня прямо и искренне.
— Вы так говорите, словно вас нельзя полюбить, — ответила она и аккуратно отрезала еще один кусочек от своего стейка. — Словно вы прокаженный или что-то вроде того.
— То есть, вы готовы… — я даже замялся от такого напора. Кайю можно было понять: она не хотела умирать и пыталась спастись. Но это было странно. Очень странно. Сейчас она должна была проклинать того, кто разрушил ее жизнь — а она этого не делала.
— Можно сидеть, сложа руки и говорить: такова судьба, — вздохнула Кайя. — Как мой отец сегодня. Все, видите ли, умрут, и этого не исправить. Какая разница, раньше ты умрешь или позже? А я считаю, что можно попытаться что-то предпринять. И я, как вы видите, не из тех, кто сидит.
— Вот уж точно! — рассмеялся я. — Редкая барышня побежит в брак отчаяния, чтобы спасти сестру и племянника от избиений.
— А что ж было делать? Я нашла выход, — Кайя разрезала ломтик картошки, но есть не стала. — Знаете, моя мать говорит: Кайя, ты найдешь выход из любой неприятности, но еще быстрее ты найдешь в нее вход.
Теперь уже мы оба рассмеялись, и на мгновение мне сделалось спокойно и легко. Может быть, у этой юной и энергичной ведьмы и правда получится сделать то, с чем не справились высокоученые господа в академии магии.
— Что ж, — сказал я, — меня радует ваш настрой. Давайте тогда начнем нашу семейную жизнь — а там будет видно. Чем хотите заняться вечером?
Я спрашивал об этом в седьмой раз. Как правило девушки отвечали, что хотят побыть одни, чтобы не видеть моего лица и хоть как-то смириться со своим новым положением, и это было естественно и нормально. Я бы в их обстоятельствах говорил точно так же. Кайя отодвинула тарелку и ответила: