Вот так и этот рокер – всю жизнь пел эти свои жуткие песни, а сейчас – все, завязал. Только что его могло напугать так, как напугала дядю Бориса тюремная баланда?
Пройдя чуть не половину города и рассказав, наверное, всю свою жизнь, Видаль наконец-то заметил, что его спутница откровенно скучает и очень устала. Тогда он поймал такси.
Сначала Порше хотела, чтобы он отвез ее домой, но, оказавшись с ним рядом на заднем сиденье автомобиля, передумала. От него приятно пахло сигаретами, его волосы касались ее щеки, а плечо было твердым и теплым. И этот его туманный взгляд – то рассеянный, то напряженный.
У Порше иногда случались такие вот мимолетные встречи с мужчинами постарше. Она знала, чего хотят они, и знала, зачем ей нужно уступить. И если бы ее кто-то попытался за это упрекнуть, то она вряд ли поняла бы – за что. К тому же Порше умела выбирать мужчин, которые ее не обижали и которым было чем ее отблагодарить.
А вот Видаль, похоже, был совсем иным. И все равно она поднялась в его большую пустую квартиру в новом красивом доме. Квартира была почти без мебели, зато во всех креслах лежало по гитаре. И уж точно – решила Порше, скептически оглядываясь, – ни один, даже самый провинциальный дизайнер не переступал порога этого жилища.
Кажется, больше всего Видаль любил в своей квартире вид из окна, потому что кровать у него стояла прямо перед панорамным окном. Это окно, в котором было много неба и совсем мало города, не прикрывала даже тюлевая занавеска.
Сначала Порше немного смутилась при мысли, что ей придется раздеваться чуть ли не на виду у всей улицы, но потом убедилась, что увидеть ее из домов, стоящих на противоположной стороне, практически невозможно. Дома напротив были двухэтажными, старыми, их окна находились далеко внизу.
Разглядеть оттуда Порше можно было бы только с биноклем. Но кто захочет подсматривать за этим немолодым рокером? Вот будь эта квартира какой-нибудь настоящей звезды, да не в зачуханном Гродине, а в столице – можно было бы и прославиться.
Видаль принес вино, бокалы, включил музыку. Не свою, а какую-то другую – пела женщина, но из той же оперы, что и его дурацкий рок. Впрочем, Порше не стала протестовать. Во-первых, она слишком устала для протестов, а во-вторых, кажется, попала во власть его обаяния. С ней такое и раньше случалось – с разными мужчинами, но обычно она держала себя в руках.
Он сел на кровать, выпил бокал вина, потер виски, принес бутылку коньяку и налил себе в тот же бокал. Сделал глоток, другой. Порше спросила:
– Хочешь, потанцуем?
Он ухмыльнулся уже чуть пьяно.
– Нет, как-то слабо себе представляю эти танцы. Но ты можешь потанцевать.
Ага, поняла она, этот автомобиль заводится не так быстро. Она встала и начала двигаться в такт музыке. Сначала медленно, плавно, а потом быстрее, резче. Сделала вид, что ей жарко, и стала расстегивать пуговицы на рубашке.
Он смотрел на нее с улыбкой, поощрительно. Но когда ее рубашка уже падала на пол, отвел глаза в сторону окна. Не от смущения, а будто увидел в небе за окном что-то гораздо более интересное. Порше не позволила рубашке коснуться пола, а кинула ее в лицо Видалю. Он успел отмахнуться и рассмеялся. Во всяком случае, теперь он смотрел только на Порше. Тогда она двинулась в его сторону, расстегивая молнию на юбке.
Порше уже стояла прямо над ним, глядя в его светлые глаза серьезно и требовательно, когда он снова отвел взгляд в сторону. Тогда Порше запустила руки ему в шевелюру, с удивлением ощутив, что его волосы на ощупь жестче, чем казалось на вид.
И лишь после этого он очнулся, притянул к себе ее тонкое, угловатое и прекрасное тело, стал целовать. Порше тоже стала его целовать, удивляясь неожиданно приятному чувству. Он зарылся лицом в ее шелковистые светлые пряди и еле слышно застонал…
Но все равно ничего не вышло.
Ближе к утру, когда он спал, разметавшись на кровати, Порше вызвала такси и уехала. Она не знала, будет ли утром стыдно рокеру, но ей было не по себе. Плясала перед ним, как дурочка, а он… Ужас какой-то!
Утром, когда Катя приехала за ней, Порше решила не признаваться в том, что произошло. У мужика не встал на нее! Да это же просто оскорбление. Но Катя стала приставать с расспросами, допытываться, и Порше все рассказала. Катька только вздохнула:
– Я была уверена, что он супер… Ну, это еще раз подтверждает, что на планете Земля все мужики выродились.
Кате это было известно лучше других: муж ее бросил ради молодого парнишки. Педиком оказался. И как она это пережила?
Они приехали на поле. Порше быстренько заперлась в гримерке. Катя пошла дежурить возле оператора. Несколько раз она возвращалась в вагончик, чтобы рассказать, что происходит на съемках. В первое свое возвращение сообщила, что на площадке готовятся снимать прыжок с парашютом. Должен был прыгать каскадер, у которого был разряд по парашютному спорту, но Видаль сказал, что прыгнет сам. Витя чуть не трупом лег, чтобы помешать ему, но рокер уперся, стал орать, что он не кукла, не тряпка. Он будет жить по-настоящему, без дублеров. И влез в самолет. Витя сказал, что Видаль и раньше с парашютом прыгал, так что ничего, обойдется.