— Отлично. А что насчет писчей бумаги?
— Работаем, результаты скоро будут. Мне звонил Максим Адер. Он ждет в морге результатов аутопсии. Профессор Вилар выйдет к нему, как только закончит.
— Надеюсь, он там не один?
— Нет-нет, с ним родственники. Они там все собрались. Похороны, наверное, в начале недели. Касса взаимопомощи может организовать сбор средств… Как ты думаешь?
— Отличная мысль, — похвалил Нико, вытащил бумажник, вынул оттуда сто евро и протянул их майору.
Кривен оценил.
Он стоял совсем рядом с Нико Сирски. Незабываемые минуты внутреннего торжества! Комиссар страдал, он мучился, было видно. Он был бессилен прервать эту серию убийств и мог только считать потери — тела ни в чем не повинных женщин, над ними издевались, а потом убили. И последняя — из самой уголовной бригады! Какая ирония судьбы! Выходит, господин комиссар не так блистателен, как утверждают. Он вот-вот падет со своего пьедестала. Знал бы только Сирски, как близко он был от него, знал бы, что их руки соприкасаются! Нико всего добьется, но потеряет главное. Он теперь знал, какая женщина будет следующей, и тогда Сирски перестанет быть тем, кем он был, жизнь навсегда потеряет для него вкус, и он узнает, что такое ад.
Армель только что закончила аутопсию. Теперь ей необходимо было расслабиться и душой и телом. Она уже привыкла работать тщательно, ничего не пропуская при вскрытии, и тогда труп превращался в территорию сложного и увлекательного эксперимента. Ее работа состояла в том, чтобы найти объяснение наступившей смерти, но сама она при этом безоговорочно защищала жизнь. Конечно, жизнь всех тех мужчин и женщин, которых доставляли сюда, была прервана насильственным образом — преступление, несчастный случай или неожиданная остановка работы какого-нибудь органа. Ей надо было объяснить, почему и как это произошло. Ей надо было проникнуть в тайну смерти. А потом были родственники умершего, к встрече с которыми она относилась очень внимательно, так как считала это своим долгом и обязанностью. Живые люди, попадавшие в институт, даже не могли себе представить, что им придется когда-нибудь здесь очутиться: они были раздавлены потерей дорогого человека и испытывали смятение оттого, что здесь оказались. И тогда они обращались к ней, они ждали от нее поддержки и психологической помощи. Она сначала выслушивала их и, чтобы умерить их гнев и горе, взвешивала каждое произносимое ею слово, потом, в более подходящих условиях, они будут оплакивать свою потерю. В голове у нее роилось множество мрачных историй, и она не могла забыть их по мановению волшебной палочки. Но все это было частью ее. Как можно было поверить, что вскрытие тела капитана Адер не было для нее тяжелым испытанием? Она не единожды встречала молодую женщину, Адер присутствовала при вскрытиях, как все члены уголовной бригады. А поскольку Армель была прекрасным физиономистом, она сохранила в своей памяти точный образ капитана Адер. Амели была полна энтузиазма, серьезно относилась к своему долгу и, несмотря на мрачноватую сторону своей профессии, сохраняла свежесть и энергию юности. Теперь же это было безжизненное тело, изуродованное убийцей и аутопсией. От патологоанатома требовалась недюжинная сила характера, она обладала ею, поэтому и могла ежедневно бросать вызов смерти.
Прежде чем выйти к родственникам Адер, профессор Вилар прошла к себе в кабинет. Ей необходимо было позвонить Сирски. Конечно, его начальство и судья Беккер передадут ему во всех деталях ход вскрытия, но она хотела поговорить с ним сама. Это также было ее долгом — ситуация была исключительной. Дивизионный комиссар тут же снял трубку.
— Я закончила, — объявила она. — Твои коллеги сейчас приедут.
— Спасибо, Армель. Я знаю, это было для тебя нелегко…
Профессор Вилар не переставала удивляться комиссару: откуда у него почти женская интуиция?
— Ничего, я справлюсь, — ответила она, не желая распространяться на эту тему. — Я хотела тебе сказать, что нашла кое-что интересное.
— То есть?
— В принципе сценарий все тот же. Причины смерти тоже. Почерк убийцы тот же. Есть, однако, существенная разница: Амели Адер не была беременна. Молочные железы, пришитые на ее грудную клетку, принадлежат предыдущей жертве, Изабель Сольер. Анализы это, бесспорно, подтвердят. Теперь я подхожу к самому главному. Я поместила их в ультрафиолетовое излучение. Тебе прекрасно известно, что множество биологических объектов, помещенных под альтернативное излучение, начинают фосфоресцировать. Затем я обработала их люминолем — этот химический препарат позволяет выявить присутствие минимальных биологических элементов. Представь себе, он лизал соски жертвы. А это значит, остались следы слюны, что позволяет произвести анализ ДНК. Его уже делают…