Я ваш вьющийся контур цветов золотых обойных,
Подрастает наверх пролагающий тропку стебель.
Ангел тихий прозрачно сидит на вершине ёлки
И считает минуты, как скоро должно свершиться.
Мне почти что уже не страшно, почти не больно,
Но пока ещё всё-таки страшно чуть-чуть и больно.
Как по саду ночному шел ангел-большие крылья,
Не смотрящий на то, что ни сада уже, ни дома.
ВЕСНА. МАРТ
Так отправляют сына на звон дороги,
Так отправляют небо под чьи-то ноги,
Небо поет, раскачивая пороги,
Небо поет, раскачивая пироги,
То, что даёт оно, то даёт немногим:
Белое – белому, радости – кто не выжил,
Путь от земли до солнца, а дальше – выше.
Так очищают март от февральской грыжи.
Радуйся, Рыжик!
***
Двое детей просыпаются утром.
Небо полно любовью,
Нежностью полон мир.
К тебе и ко мне, друг к другу,
К нему и к ней.
Любовь есть посох
И ничтоже ее сильней.
Двое детей просыпаются утром
– Так поют «Отче наш» – растерянно -
В любви – до конца, и – в горе,
Миру в глаза – глаза нерождённых птиц,
Янтари огней.
Любовь есть море
И ничтоже ее сильней.
Двое детей просыпаются утром.
О, Израиль!
И мир так тих.
Миро на их руках,
На вечное царство их
истает ладоней неверящий полукруг.
Не отпускайте рук, не отпускайте рук,
Лодки де́ржите трос,
Сделаете ли коней -
Любовь есть Христос.
И ничтоже Его сильней.
НАЧАЛЬНАЯ
Дай мне, Господи, песню. Хотя бы одну.
Но такую, что путь освещала бы мне.
Десять лет я ходила по самому дну,
А от звезд предрассветных и мне холодней.
Жизнь бывает светла и бывает проста,
Возврати мне покой долгожданный, раз так.
Все мое отрекается видеть меня,
Кровь отныне и грязь застилают глаза.
Кто ещё променял бы всю ярость огня
На дорогу, живящую, словно лоза?
Где жестокость моя, непреломный мой путь?
Вся гордыня, что раньше играла огнем?
Если б морю в глаза я посмела взглянуть,
Удивилась лицу, отраженному в нем.
На востоке заря воссияла бледна -
Научи меня истинным именам.
Мне осталось лишь море да соль на губах,
А наутро осталась лишь горечь и соль,
И дорог, и полей бесконечный размах,
И скитаний бескрайних моих колесо.
Где пойду по теням измерять глубину?
Не своей; но уже
не во власти камней.
Дай мне, Господи, песню, хотя бы одну,
Но такую, чтоб путь освещала бы мне.
***
Отпущу журавля, не имея синиц в руках,
Но покоя синиц за надкрылием век, как раз и увижу открытый его полет,
Презирая сокрытый лед,
Побеждая страх,
Изменяя озёра глаз.
Эту жизнь вышивать, проверяя себя – жива.
Это грязная плоть,
Но смотри -
И она чиста.
Не бери эту страшную боль у меня, мой Господь.
Не бери.
Оставь
DE ZAAIER
Что Ты моими хочешь создать руками?
Видишь – я камень, Господи. Просто камень.
Ночь недлинна – полпервого, полвторого -
Ты приказал мне красками видеть Слово.
Все, говорят, возможно, имей лишь веру,
Но ведь и чудо некую знает меру?
Мне же, безумной, впору и ко врачу-то!
…Так над пустым холстом происходит чудо.
Каждый оттенок – в воздухе – чей-то голос,
Чье-то зерно проснулось, и вырос колос,
Дальше поля и люди приходят сами.
Масло сплетается желтыми голосами.
Вера в Тебя прекраснее, чем Елена.
(Было ничем, а стало огнем нетленным!)
Нам ещё много учиться, мы только дети.
Ты никогда не бросаешь слова на ветер.
Все вы, кто слышит, радуйтесь о, елицы!
С каждым движеньем кисти я вижу лица.
Утро -
Бездонный,
Терпкий,
Светлый
На землю льется.
Господи, это солнце! Это восходит солнце!
***
Говори со мной, говори со мной, говори, твори:
Сотвори глаза, сотвори ресницы, раскат руки.
Разреши отвечать, отвечать не в размер, не в ритм,
Даже если кругом враги.
Говори со мной, если я молчу, если я – молчу,
Если я – побитая, опозоренная, больна,
Если чья-то печаль мне случилась не по плечу,
Если видишь во мне лишь плевелы вместо льна.
Не молчи, не оставь меня, не оставь меня, но восставь:
Убивающих много, но – Истина велика.
Пусть огонь пожирает бездумно крутящих стафф,
Говори со мной, как Мамврийский дуб говорит векам.
Я его не смогла, я ее не смогла спасти,
Я была одинока, но, видимо, не одна.
Отпусти, отпусти мои мысли стадами теней пастись
Где-то там, далеко, где граница войны видна.