И вот теперь это ноу-хау Семёна вновь могло пригодиться для интересного дела. С открытием магазина Семён уже был в ЦУМе. Там он купил незатейливую дешёвенькую чеканку и попросил у продавщицы чек на покупку. Та отрезала квадратик упаковочной бумаги, написала на нём, что куплено и по какой цене, расписалась, поставив закорючку и дату и сказала: «Подойдите к кассиру на кассе, она печать хлопнет».
Весь вечер Семён тренировался, чтобы пальцы и глаза вспомнили былые навыки. Мы не будем искушать читателя, рассказывая в подробностях всю технологию этого дела. Скажем только, что материал для печати, инструменты для изготовления и чернила всё это можно было купить свободно в магазине. Конечно, кое-что потом Семён дорабатывал уже сам, но это, так сказать, частности.
На следующее утро на стол перед изумлённым Англичанином легли чеки, заверенные магазинной печатью, на сумму ровно в пятьсот рублей. Обалдевший от счастья Англичанин тут же прннялся составлять список комсомольцев, которых срочно надо было материально поощрить. Семён не стал посвящать Англичанина в технику печатного дела, а только коротко сказал: «Нашлась нужная баба и без Доктора».
Взяв список, Англичанин отправился в партком и через полчаса вернулся с полными карманами денег. Полтысячи жгли карман и комсомольские вожаки, предупредив машинистку, что все на ответственном задани партии, отправились в ближайший ресторан. Это был ресторан, расположенный в здании железнодорожного вокзала, который в народе назывался просто – «Железка». По дороге им на хвост упал Доктор – у него всегда был нюх на такие дела.
* * *
Весной у Семёна родился второй сын, а летом он открыл вторую свою теорему, которую назвал «теоремой о вписанном четырёхугольнике». Первая эйфория прошла и, понимая, что эту теорему могли открыть до него, как те преобразования, которые до него открыл Эйлер, Семён отправился на поиски. Почти все выходные он проводил в библиотеке, у которой выходной был в пятницу. Перерыв десятки учебников и задачников по геометрии, Семён пришёл к выводу, что он, действительно, является автором новой теоремы. Решено было написать письмо в какой-нибудь математический журнал. Самым подходящим, по мнению Семёна, был журнал «Квант».
Вообще математические исследования Семёна в этом году радовали своим разнообразием и регулярностью. Основным направлением в самообразовании была дифференциальная геометрия. Методы, которые Семён изучал по книгам, сразу же применялись на практике. Главным объектом здесь был опять же тор, который не выходил из памяти и продолжал будоражить воображение. Семён очень ясно помнил тот вечер во дворе Жорика, когда над их головами проплыл огромный голубой бублик.
Как-то весной, выходя с завода, Семён заметил маявшегося неподалёку Доктора. Он явно кого-то ждал. Доктор был в новых кроссовках, конечно, не «adidas», но три полосы на боку крассовки очень напоминали знаменитую фирму. По этой причине Доктор постоянно менял позу, выставляя напоказ новую обувку то на одной ноге, то на другой.
– Ждёшь кого? – подошёл к нему Семён.
– Привет, Серапионыч, тебя и жду.
– Случилось чего?
– Серапионыч, – блаженно прищурился Доктор, – ты посмотри, какой апрель, какая капель, по весеннему пощипывает в яйцах… Поехали в женскую общагу, – мурлыкал, как кот Доктор, – я с сегодняшнего дня в отпуске.
Надо сказать, что просто так в женское общежитие не пускали. Надо было, чтобы тебя кто-то провёл из тех, кто жил в общежитии. При этом на имя жильца записывался гость, который в двадцать три часа должен был покинуть общежитие. Семёну, как начальнику штаба комсомольского прожектора и вожаку заводской молодёжи, вход был открыт во все заводские общежития.
Доктор вытащил сигарету и уронил коробок спичек аккурат на новую кроссовку.
– Почти «adidas», – понимающе кивнул Семён.
– Что ты! – закатил глаза Доктор и произнёс фразу, которая позже стала крылатой в некоторых кругах мужского общества, – тому, кто носит «adidas», любая баба в ж… даст.
Взяли некоторое количество вина и отправились в общагу. Там друзей приняли, как родных, споро накрыли стол и, как по волшебству, появилась гитара. Семён выпил пару рюмок, спел пару песен и оставил весёлое застолье. Доктор даже не заметил его исчезновения.
* * *
Иван поджидал Бережного около дома, где тот снимал комнату. Это был небольшой деревянный двухэтажный дом в районе, который местные жители меж себя называли «Берлин». Возможно эти дома строили ещё в незапамятные времена пленные немцы.