— Дети, пилу не трогать, — предупредила Нора. — Спасибо вам огромное, — поблагодарила она Хеннесси, садясь за руль. — Я хочу сделать полки.
Стоя у своей машины, Джо проводил ее взглядом. Все-таки очень хорошо, что Сэм Ромеро с Джимом Вайнманом будут считать, будто он сейчас едет домой делать полки, а на самом деле полкам придется подождать, пока Нора не вернет пилу.
Весь следующий день Нора не выходила у Хеннесси из головы. Они с Эллен и детьми съездили в гости к ее сестре, потом он, как всегда по воскресеньям, выкупал ребятишек. И все это время думал о Норе. Ночью, когда на небе показался месяц, она даже ему приснилась. Дети и Эллен крепко спали в своих кроватях, все шторы были задернуты. Хеннесси лежал под белоснежной простыней и легким шерстяным одеялом в своей полосатой пижаме, и ноги у него были белые и холодные. Когда он обнаружил Нору в своем сне, он привлек ее к себе, в свою постель. Эллен ничего не слышала, она даже не шелохнулась во сне. Как она могла не почувствовать аромат Нориных духов? Как могла не слышать скрипа матрасных пружин?
Во сне он расстегнул на Норе одежду, и его не заботило, что жена спит в той же комнате. Он подставил ладони под груди Норы, в то время как Эллен поплотнее закуталась в свое одеяло. Дети мирно посапывали, а на полу в подвале лежали доски, дожидаясь, когда их распилят на полки. Кожа у нее была такая горячая, что обжигала пальцы. Он слышал, как тикает на тумбочке у кровати будильник и гудит отопительный котел в подвале. Его ладонь пустилась в путешествие по ее животу, скользнула между ног. Она застонала, и он свободной ладонью прикрыл ей рот, чтобы не проснулась Эллен. Но как она могла не слышать их? Как могла не видеть губы Хеннесси на коже Норы? Нет, он не мог сейчас об этом тревожиться, не мог даже думать. Он переместился и вошел в нее, и ему стало вообще не до мыслей, а когда он проснулся, то понял, что плачет.
Он отправился в ванную и умылся, возвращаться обратно в постель было страшно. Одевшись, Джо сделал себе чашку растворимого кофе, но пить не смог и вместо этого заглянул к детям, потом вернулся в спальню, взял из тумбочки пистолет и отправился к машине.
Когда он добрался до кондитерской Луи, еще не рассвело. Почтальон разносил утренние газеты.
— Ого, — удивился Луи, когда Хеннесси вошел в его лавку с кипой газет, — А ты ранняя пташка.
Хеннесси уселся за стойку бара и заказал чашку натурального кофе. Он думал о тех троих, что спали в его доме. Он понятия не имел, что вообще чувствует к жене и детям. Не помнил, какую песенку Эллен напевала, когда он вернулся из хозяйственного магазина, какое оправдание сочинил Стиви утром Дня всех святых, когда его спросили, почему окно открыто настежь и отчего, если он улегся спать сразу же после ванны, пальцы у него черны от угля.
До начала дежурства оставалось еще несколько часов, а домой идти Хеннесси не мог, поэтому уселся в машину и принялся медленно объезжать улицы. Листья уже опали, и деревья тянули к голубому небу темные руки-ветви. Черный кот бросился ему наперерез через Харвейское шоссе, и Хеннесси задумался, стоит ли считать это за дурной знак. На всякий случай он свернул налево, не доезжая того места, где кот выскочил на проезжую часть. Он никуда не спешил и без четверти шесть очутился на краю городка, а там заглушил двигатель и оставил машину напротив того дома, куда его вызвали на ту первую бытовую ссору. Джо еще был как во сне, потому что в здравом уме никогда бы сюда не приехал. Язык у него распух, во рту стоял кисловатый привкус, а в загривок словно воткнули сотню булавок разом. С выключенной печкой машина стремительно выстывала, но Хеннесси не двигался с места. Сначала разъехались на работу мужчины из близлежащих домов, потом потянулись в школу ребятишки. К восьми тридцати из дома, за которым он наблюдал, так никто и не вышел. Тогда он выбрался из машины и перешел улицу.
Все тело у него затекло от долгого сидения в одной и той же позе. Поднявшись на крыльцо, Джо постучал в дверь, но никто не открыл, и он сбежал по ступеням обратно. Потом подошел к окну гостиной и заглянул внутрь. Но еще до того, как он протер в грязном стекле глазок и приник к нему, его охватила уверенность, что в доме никого нет.
На соседнем участке на лужайку вышла женщина.
— Вы агент по недвижимости? — спросила она с подозрением.
Хеннесси выпрямился и двинулся к ней через кусты.
— Я друг семьи, — сказал он.
— Правда? — хмыкнула женщина. — Так вот, они здесь больше не живут. Переехали в Нью- Джерси.
— Это все объясняет.
— Три недели назад.
Хеннесси поблагодарил соседку и через лужайку двинулся к машине. Он уже опаздывал на работу, поэтому включил зажигание, развернулся и поехал к Харвейскому шоссе. Но прежде чем включить рацию, он завернул в аптеку и купил большой флакон пептобисмола. Открутив крышку, он сделал солидный глоток, потом открыл бардачок и сунул туда флакон. Он просто немного опоздал, вот и все. От этой мысли ему почему-то стало так тошно, что захотелось нажать на газ и умчаться куда глаза глядят.