Но поймать чистую удачу, свою, собственную, – это совсем другое дело. Гадюка Аспидовна поднялась, стряхнула с подола вишневые косточки и потянулась сквозь ветви за удачей. Но та пряталась высоко, а Гадюка Аспидовна от сытой жизни изрядно раздобрела и влезть на дерево не смогла. Лишь спугнула её окаянную. Удача вспорхнула и поскакала по саду, как солнечный зайчик. Женщина кинулась за ней и всполошила все село. И теперь все сельчане, от мала до велика, носились по окрестностям, пытаясь поймать удачу за хвост. Семипятничное пришло в окончательный упадок.
Некому было кормить кур и доить коров, собирать яблоки и прореживать морковь, чинить прохудившиеся крыши и править покосившиеся заборы. Удочки были смотаны, кузнечные горны погашены, рабочие рукавицы повешены на гвоздь, косы затупились, а огороды поросли бурьяном. Ни из одной трубы в селе не поднимался сытый дымок, ни в одной печи не томился горшок с пшенной кашей или мясной похлебкой. И только скрипящие ставни раскачивались на ветру.
Удача же была неуловима. Ее видели на пруду, скользившей по воде вместе с гусиной стаей; на постоялом дворе меж битых горшков в глубине двора; среди ярко-желтых соцветий подсолнухов, растущих вдоль дороги. Она то пряталась в тине под мостками, на которых бабы стирали белье, то взмывала к макушке колодезного журавля. И неизменно ускользала от преследователей, словно просачивалась сквозь пальцы, подобно песку.
Груша с грустью обозревала родное село сверху, с косогора. Вниз путешественники решили пока не спускаться, чтобы ненароком не напороться на Лукерью или Гадюку Аспидовну.
Вечерело. В полном безветрии над селом раздавалось протяжное мычание не доенных коров и петушиная перекличка.
«Слышите?» – огорченно вскрикнула Груша. – «Это наша Пеструшка. Я ее, ласковую, из целого стада узнаю. Пойдем в село ночью. Огородами проберемся, нас и не заприметят.»
«Ночью?» – засомневался дед Богдан. – «Еще за татей ночных примут. Пришибут ненароком или сами испужаются до полусмерти. Не по-людски это.»
«Вот что. Пойдем мы с Иваном отца твоего искать, а вы с Аристархом тут в малиннике схоронитесь до поры, до времени. А камень держи за пазухой,» – решил дед. – «Которое хозяйство ваше?»
На том и порешили.
Вооруженная мешком из-под картошки Гадюка Аспидовна тем временем сидела в засаде. Место было выбрано идеально. С малинника на макушке косогора все село было как на ладони. Пусть удача размером была невелика, но яркий ее блеск и издали нельзя было не заметить. Она была навроде солнечного зайчика. И Гадюка Аспидовна зорко оглядывала окрестности. Единственным неудобством был впивающиеся в кожу и цепляющиеся за одежду колючки. Но и оно отошло на второй план, когда сиделица услыхала голоса. Быстро смекнув в чем дело Гадюка Аспидовна справедливо рассудила, что синица в руке, то бишь камень у непутевой внучки за пазухой, лучше, чем журавль, то есть неуловимая пока удача, в небе. Проводив глазами спустившихся с косогора деда и внука, Гадюка Аспидовна стала тихонько выползать из малинника пятясь назад.
И тут внизу сверкнуло.
Глава 24.
Село будто вымерло. В пыли на обочинах дороги под бдительным взором петуха копошились лупоглазые куры. На поленнице, заросшей паутиной, растянулся рыжий котяра, подставив солнышку пузо. Ни души не оказалось ни в кузне с погасшим горном, ни у пруда, полного гомонящих уток, ни на постоялом дворе. Тишину разрезал лишь скрип одинокого флюгера-петушка на крыше одного из домов.
«Странно,» – нахмурился дед Богдан.
«Что может быть еще страннее?» – оглядывал пустую улицу Иван.
«Ветра-то нет,» – пояснил дед. – «А флюгер …»
«Гляди-ка!» – ахнул он через мгновение, задрав голову.
Оседлав железного, ярко раскрашенного и бешено крутящегося петушка на крыше одного из домов сверкала и искрила всеми цветами радуги удача. Дед и внук замерли, разинув рты. Вскоре произошло неизбежное. Раскрутившись, удача не удержалась на своем насесте и полетела вниз.
«Лови ее! Лови! Держи карман шире!» – кричал дед. Удача, покружив по двору, вылетела за ворота и скользнула аккурат за пазуху деду Богдану. А там мгновенно пригрелась и притихла, легонько щекоча его своим сиянием. Дед и внук – оба – заглянули внутрь. Удача слепила глаза.
В этот момент из переулка послышался какой-то шум. Он нарастал, как рокот прибоя. Вскоре стали слышны лязг, топот и отдельные возгласы. В клубах пыли из переулка вывернула толпа и замерла, едва дыша и боясь спугнуть удачу. Дед и внук попятились.
Общеизвестно – выигрывает тот, кто способен взглянуть на ситуацию свысока. В данный момент на высоте были Груша, Аристарх и Гадюка Аспидовна. С косогора им отлично были видны две отчаянные фигурки, со всех ног улепетывающие от несущейся за ними по пятам толпы селян. Дорога могла привести их только в одно место – на заливной луг, где без присмотра понуро бродили коровы. Гадюка Аспидовна сорвалась с места и покатилась вниз по косогору.