– Это я видел, – прервал Шатунов, а добавил тихо: – И слышал.
– Не перебивайте, Леонид Федорович, – мягко осадил его Марин, и Шатунов стерпел, потому что понял: парню удалось кое-что узнать. – Ее застрелили профессионалы, с их стороны было только четыре выстрела – все по цели.
– Четыре? – поднял брови Южин, повернувшись лицом к Марину. – Всего-то? А палили, как на войне.
– Вы слышали, как стреляла Ксения Эдуардовна, – сказал тот. – А киллеры, полагаю, воспользовались глушителями. Ни один уважающий себя профессионал не устроит концерт для тех, кто спит.
– Но четыре! – не успокаивался Южин. – А как догадались?
– Четыре гильзы, четыре дырки в теле – что тут догадываться, Южин? Теперь труп мужчины… В него стреляли дважды. Когда он был живым, вошел в помещение под крышей один. Ксения Эдуардовна выстрелила в него и убежала за перегородку. Сообщники, прибежав на выстрел, не могли войти – мешал труп. Его немного сдвинули, о чем говорит кровавый след на полу. Ну а потом они стреляли. Но! Когда уходили, выстрелили в затылок своему товарищу! Больше некому было стрелять. Стволы забрали – экономные ребята, кстати, это неправильно.
Южин и Шатунов мысленно воспроизводили картину со слов Марина, а описал он достаточно красочно, раз даже водителя смутила логика убийц, о чем он тут же заявил:
– В мертвого?! Они что, привидений боятся? Так привидению один хрен, сколько пуль получило тело.
Что на это скажешь? Марин рассмеялся, тут же осекся, вспомнив, что повод для смеха неудачный, и извинился перед Шатуновым:
– Простите. Южин, если б ты любил боевики про крутых пацанов, то знал бы, что, когда в человека стреляют с близкого расстояния, будет два отверстия от пули: входное и выходное. Входное – маленькая дырочка, а выходное может распанахать так, что родня не узнает. Следовательно, в труп стреляли, чтобы… что?
– Родня не узнала? – с сомнением произнес Южин.
– Молодец! – ударил его в плечо Марин. – Имея портрет убитого, выйти на преступников, возможно, было б несложно. Убийцы изуродовали лицо, чтоб усложнить поиски, но пропустили одну деталь.
– Какую? – обернулся Южин.
– Отпечатки пальцев. Времени прошло мало, у трупа отпечатки сохранились, как у живого. Если они есть в базе данных, я имею в виду базу данных преступников, личность выйдет из тени.
– Личность не скажет, кто ее нанял, она убита, – угрюмо констатировал Шатунов.
– Согласен, это заказуха, – сказал Марин. – Заказчика, как водится, не находят…
– Совсем? – опечалился шеф.
– Исключения только подтверждают правило.
Ответ не удовлетворил Шатунова, он шумно засопел, заерзал и, толкнув в бок Южина, буркнул:
– Поехали. К месту аварии. – А через некоторое время произнес: – Но исключения все же бывают.
Эта часть дороги – ветка от основной, проложили ее лет сорок назад. В те далекие времена качественная дорога нужна была для перевозок сельскохозяйственной продукции – зерна, живности и т. д., таким образом разгрузили основную дорогу. И сейчас возят ту же продукцию, правда, в меньшем количестве, но, экономя на бензине, едут по основной дороге (она же короче), создавая пробки. А здесь всегда пусто.
Южин затормозил на обочине. Четыре человека, отдыхавшие на травке, поднялись на ноги, встречая шефа, были они чуть целее угробленных автомашин. Стас придерживал рукой платок, который приложил к ране на голове, потеки крови на его шее успели подсохнуть, одежда была грязной. Так же выглядели и остальные, одному Гоге относительно повезло, во всяком случае, от потери крови он не умрет. Смотрел Гога в сторону – совесть не позволяла глянуть в глаза шефу.
У кювета Шатунов остановился, рядом с ним встал Южин и присвистнул одновременно с Мариным – пожалуй, сильнее не выразишь отношения к аварии.
Автомобиль Стаса, изрядно пожеванный, видно, пару раз перевернулся, стоял на колесах. Вторая машина повреждена меньше, всего лишь носовая часть, но подлежит ли она восстановлению – на поверхностный взгляд ответ отрицательный. Машина удачно, если можно так выразиться, скатилась с крутого склона и врезалась носом в первый автомобиль. Короче, если б не первая машина, вторая, без сомнения, кувыркалась бы долго и нудно. Но и дополнительный урон первой легковушке она нанесла крупный: задняя дверца вмялась глубоко в салон. Счастье, что сзади не сидел пассажир, иначе его давно баюкали бы ангелы.
– Это что? – после длинной паузы процедил Шатунов, указав подбородком на помятые авто.
Сам по себе вопрос, конечно, дурацкий, задать его мог тот, кому нужен телескоп, чтоб разглядеть корову перед носом. У Шатунова зрение, как у орла, который видит суслика с пятикилометровой высоты, значит, в самом вопросе заложена ирония с вытекающими последствиями. За неполных сорок лет Гоге не приходилось бывать в жестоких переделках, у Шатунова же не служба, а лафа, и так продолжалось лет десять. Но вот представился случай показать себя в деле и лопухнулись так, что теперь Гога не знал, к какой казни готовиться. От ответа не увильнешь, пришлось поведать о коротком и прискорбном приключении: