При виде Дженнсен коза жалобно заблеяла, как будто боялась, что ее здесь оставят одну. Дженнсен опустилась на одно колено и обняла Бетти, от чего та радостно завиляла смешным хвостиком. Дженнсен ласково поглаживала ее шелковые ушки, а Бетти стояла, прикрыв глаза. Лошадь из соседнего стойла положила голову на перегородку, словно хотела лучше разглядеть свою соседку.
Дженнсен поглаживала жесткую шерстку на крутом боку Бетти.
– Хорошая девочка, – приговаривала она. – Я тоже рада тебя видеть, Бетти.
Дженнсен было десять, когда родилась Бетти. Коза была единственным другом ее детства и за время, проведенное вместе, терпеливо выслушала сотни историй обо всех страхах девочки. А когда у козы стали пробиваться рожки, Дженнсен, в свою очередь, приходила к своей верной подруге почесать их. Бетти практически ничего не боялась, за исключением одного – расставания.
Дженнсен рылась в своем заплечном мешке, пока ее пальцы не нащупали морковку. Вечно голодная коза пританцовывала от нетерпения, а ее хвостик подрагивал в предвкушении угощения. И наконец, пожевывая морковку после тяжких мук непривычной разлуки, она потерлась макушкой о бедро Дженнсен.
Лошадь в соседнем стойле, глядя светлыми умными глазами, мягко заржала и помотала головой. Дженнсен улыбнулась и дала лошади морковку, похлопав по лбу, украшенному белой звездочкой.
С улицы донеслись голоса, и Дженнсен поняла, что пришел Себастьян с хозяином конюшни, оба притащили седла.
Они положили свою ношу на загородку стойла Бетти. Коза все еще побаивалась Себастьяна и беспокойно отступила на несколько шагов назад.
– Простите, помешал встрече подруг, – сказал хозяин, указывая на козу.
– Спасибо за заботу! – Дженнсен почесала у Бетти за ухом.
– Невелика забота. Ночь-то еще не кончилась, – мужчина переводил взгляд с Себастьяна на Дженнсен. – Почему вы собрались ехать ночью? И зачем вам покупать лошадей? Особенно в такой час...
Дженнсен похолодела. Она не ожидала, что ей придется отвечать на вопросы, и не приготовила заранее ответы.
– Это из-за моей матери, – спокойно ответил Себастьян. Его взгляд подтверждал сказанное. – Мы получили известие, что она тяжело заболела. Я не уверен, что мы успеем. И я не прощу себе, если... Нет, я думаю, мы приедем вовремя. Иначе и быть не может.
Подозрительное выражение на лице мужчины исчезло. Дженнсен поразилась, насколько убедителен был Себастьян. Она попыталась повторить его уверенный взгляд.
– Понимаю, сынок. Извини, не знал. Чем я могу тебе помочь?
– Каких лошадей вы можете нам продать?
Мужчина поскреб небритый подбородок:
– Козу оставите?
Себастьяново «да» и «нет» Дженнсен прозвучали одновременно. Хозяин удивленно переводил взгляд своих больших черных глаз с одного на другую.
– Бетти нас не задержит, – сказала Дженнсен. – Она не будет отставать.
Себастьян моментально сориентировался:
– Я думаю, коза пойдет с нами.
С разочарованным видом хозяин показал на лошадь, которую Дженнсен чесала за ухом.
– Расти уже познакомилась с вашей козой. Продам ее, она не хуже других. Ты высокая, она тебе подойдет.
Дженнсен кивнула в ответ. Бетти, будто понимая, о чем идет речь, проблеяла свое слово.
– У меня есть сильный гнедой конь, как раз для твоего веса. Хочу предложить его тебе вместе с Расти.
– Почему ее зовут Расти? [1] – спросила Дженнсен.
– Здесь сейчас темно и плохо видно, но она целиком рыжая, с белым пятном на лбу.
Расти кивнула Бетти. Коза ответила ей, лизнув в морду, на что лошадь мягко фыркнула.
– Значит, Расти, – сказал Себастьян. – А другая?
Конюх почесал щетину и кивнул головой в знак согласия:
– Пойду приведу Пита.
Когда они вернулись, Пит приветственно обнюхал плечо Расти. Дженнсен это понравилось. В ситуации, когда опасность крадется по пятам, она совсем не хотела, чтобы ко всем прочим испытаниям добавилось еще одно – скакать на лошадях, враждебно настроенных друг к другу. Все правильно: два человека торопятся по делам. Ведь при смерти мать...
К тому же скачка на лошади с закрытыми попоной коленями обещала быть более комфортной, чем путешествие пешком. На лошади будет тепло, и ночь пройдет более сносно. Для Бетти, привыкшей постоянно отвлекаться по сторонам – естественно, на все съестное, – у них была приготовлена длинная веревка.
Дженнсен не знала, сколько Себастьян заплатил за лошадей и упряжь, да это и не волновало ее. Это были деньги убийц, и ей хотелось от них отделаться. Единственное, что имело для нее значение – быстрее уехать.
Хозяин конюшни придержал тяжелую дверь, и они выехали в холод ночи. Лошади, обрадованные возможностью поразмяться, несмотря на позднее время, энергично двинулись по улице. Повернув голову, Расти удостоверилась, что Бетти бодро трусит за ними по обочине.
Прошло немного времени, и они оставили позади последнее городское строение. Редкие облака ползли по небу, то и дело загораживая восходящий месяц, однако он светил достаточно ярко, чтобы превратить покрытую снегом дорогу в шелковую ленту, скользящую меж темных деревьев.
Неожиданно веревка натянулась. Дженнсен посмотрела через плечо, ожидая увидеть, что коза пытается дотянуться до молодой веточки. Но все оказалось по-другому: Бетти сопротивлялась дальнейшему движению, упиралась, пританцовывая, ее копытца оставляли в снегу глубокие рытвины.
– Бетти, – грубо прошептала Дженнсен, – ну же, вперед! Что такое? Вперед!
Что такое для лошади – вес козы? И Бетти потащилась по заснеженной дороге, несмотря на все свои протесты.
В тот момент, когда лошадь Себастьяна, переступив, чуть толкнула Расти, Дженнсен поняла, в чем дело. Они догоняли шедшего по дороге мужчину. Его темная одежда сливалась с тенями деревьев, поэтому они и заметили его не сразу. Лошади не любят сюрпризов, и Дженнсен похлопала Расти по шее, дав понять, что мужчину не стоит бояться. Однако Бетти ничто не убеждало, и она постоянно меняла направление движения, насколько позволяла веревка.
Дженнсен, наконец, разглядела путника. Это был тот самый крупный блондин, с которым они столкнулись в таверне, предложивший угостить их выпивкой. Проезжая мимо, Дженнсен остановила на мужчине свой взгляд. Как бы холодно сейчас ни было, ей почудилось, будто приоткрылась дверь в бесконечно стылую вечную ночь преисподней. Незнакомец и Себастьян на ходу обменялись кратким приветствием. Поравнявшись с мужчиной, Бетти ринулась вперед, натянув веревку и стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между ними.
«Grushdeva du kalt misht».
Дженнсен прерывисто вздохнула, как после приступа удушья, и обернулась, глядя широко раскрытыми глазами на мужчину. Ей показалось, будто эти слова произнес он. Но это было невозможно: странные слова звучали у нее в голове.
Себастьян ничего не заметил, а она не стала ему рассказывать, чтобы он не принял ее за сумасшедшую.
С полного согласия козы Дженнсен пришпорила лошадь. Перед тем, как скрыться за поворотом, она в последний раз обернулась. В лунном свете было видно, как странный мужчина, глядя на нее, ухмыляется.
Глава 13
Когда мать позвала его, Оба скидывал с сеновала охапки сена.
– Оба! Где ты? Спускайся!
Оба скатился с лестницы и быстро стряхнул с одежды солому, приводя себя в порядок, прежде чем предстать перед сердитым взглядом.
– Что случилось, мама?
– Где мои лекарства? И твои тоже? – Ее свирепый взгляд скользнул по полу. – Я вижу, ты до сих пор все еще ковыряешься с сеном. Я не слышала, как ты пришел домой вчера вечером. Что тебя задержало? Посмотри на этот столб в ограде! Ты до сих пор его не закрепил? Что ты делал все это время? Неужели я должна напоминать тебе о каждой мелочи?
Оба не знал, на какой из вопросов ему следует отвечать в первую очередь. Мать всегда так поступала, сбивая его с толку, прежде чем он ответит ей. Если он говорил, запинаясь, она оскорбляла и высмеивала его. Но после всего случившегося прошлой ночью ему казалось, что при встрече с матерью он будет чувствовать себя более уверенно. Однако при свете дня перед матерью, похожей на грозовую тучу, перед ее свирепой атакой, он привычно ощущал себя униженным, маленьким и никчемным. Вернувшись домой, он почувствовал себя большим. Важным. А теперь как будто съеживался. Ее слова по капле убивали в нем силу.