Влад не обратил внимание на попытку побега.
– Поехали сейчас ко мне, ляжем спать в одной комнате и, если у тебя не выйдет осознать сон, то я разбужу тебя в нем сам. А если не получится, то больше не буду настаивать.
В ответ Катя уставилась с плохо скрываемым подозрением.
– Да ладно! – удивленно вскинул брови. – Ты же ночевала у меня. Неужели думаешь, что я могу что-то сделать?
И правда. Зря она так. Выдохнула и расслабилась.
В безмолвие, заполнившее салон, бесцеремонно вклинилась трель телефона. Девушка вздрогнула и попыталась нащупать его в карманах бесформенной кофты. Наконец извлекла аппарат и поморщилась. Чего и следовало ожидать – звонила мама. Тяжело вздохнув, нажала кнопку ответа.
– Ты где?! – родительница взревела как реактивный самолет. Словно весь район стремилась разбудить. Потерла оглушенное ухо и перекинула трубку к другому, на сей раз предусмотрительно оставив десятисантиметровый зазор. Оттуда долго неслись крики вперемешку с вопросами.
Выгадав мгновение, когда мать, закончив одну тираду, только набирала воздух для второй, скороговоркой выпалила:
– Вышла поговорить с другом, скоро буду… – и отключилась.
– Фуф… – занервничала, ерзая на сиденье. – Меня уже хватились. Видимо заметила, что ключа в замке нет. Давай пере… давай по… давай совместный сон в другой раз попробуем. В субботу можно, – вскинула взгляд на общий балкон. И словно по волшебству на пятом этаже замаячила знакомая голова. – Пойду-ка домой, – она окончательно расстроилась. – Иначе маман сейчас спустится и сядет на лавочку, типа воздухом подышать вышла. И проест до дыр нас глазами.
– Я провожу, – спутник вышел из машины, хлопнул дверцей. Катя проследовала за ним.
С родительницей столкнулись возле лифта – та тянула на поводке сонную Чапу.
– Ой! – привычно разыграла удивление. – А меня вот собачка разбудила, в туалет попросилась. Я ей вечером селедки дала, так она воды нахлебалась и бегает теперь. Куда на самом деле обычно бегает Чапа, девушка знала до безобразия хорошо. И то, что мать и днем собаку вывести не заставишь. Да и любителей солененького дома отродясь не водилось. Но родительнице было плевать, что ее вранье зачастую выглядит нелепо. Она не утруждалась прикрывать чрезмерное любопытство выдумыванием правдоподобных историй. Раньше это до жути бесило Катю, а потом она как-то привыкла.
– Здравствуйте, – Влад посмотрел в глаза, – не волнуйтесь, я позабочусь о вашей дочери. – Родительница на мгновение подвисла, а потом мозг совершил перезагрузку. Лицо зацвело радостью, а взгляд засочился восторгом и обожанием.
– Какой интеллигентный у меня зять, – пропела неестественным елейно-приторным голоском. О да, Катя хорошо его помнила. Одно время мать продавала щенков Чапы. И, когда звонил очередной покупатель, она, от природы обладательница голоса громкого и крикливого, умудрялась мгновенно менять его тембр и характеристики. Особенно, если хотели щенка другого пола или окраса, чем имеющиеся в наличии. Ее речь лилась, как мед, описывая достоинства и недостатки полов и расцветок в свою пользу и стараясь склонить клиента к покупке.
– Владя, а как вы познакомились? – родительница попыталась протиснуться за дочкой обратно в лифт. Но та развернула ее полукругом и слегка подтолкнула назад.
– Мамуля, ты забыла, – Катя состроила максимально наивную рожицу, – собачка ведь хочет писать!
Двери захлопнулись, едва не прищемив лгунишке нос. Лифт поехал.
– Что ты ей наплел? – недовольно начала девушка, становясь лицом к собеседнику. – Она решила, что мы… – и замерла, потрясенная. Даже дыхание задержала, опасаясь ненароком рассеять волшебство. Глаза спутника впервые (!) лучились искренним весельем.
Зайдя в комнату, застала В.Д, сидящим на кровати. Бросила на него уничтожительный взгляд. Тот заворчал:
– Я знаю твои предъявы. Мол, почему не намекнул, что ты по ночам не гуляла, а банально дрыхла. Но я говорил. И не только это. Ты не веришь, пугаешься, ведешь себя глупо и отказываешься видеть очевидное не потому, что тупая. Просто силы, действующие через тебя, частично контролируют внимание. Его основную область. Как и у большинства людей. И то, что говорил Влад – правда.
В глазах резко потемнело. Голос в голове исказился, зашипел и стал прерывистым, будто внутреннее радио сбилось с нужной частоты. Мысли поплыли; попыталась их ухватить, но те словно просачивались и утекали сквозь пальцы.
– Ну давай, давай! – язвительный голос собеседника внезапно прорвал белый шум. – Опять внеси меня в черный список.