У компьютера, оказывается, есть сердце, подумал Брент, открывая дверь.
Ресторанчик "Морская пища - вкуснотища!" занимал первый этаж старого дома буквально в нескольких шагах от канала, по которому то и дело сновали корабли и баржи. Ресторанчик был умело декорирован сетями, буями, фонарями, медными нактоузами. Кроме того, там имелся огромный дубовый руль с клипера и пол тикового дерева - из палубной обшивки военного корабля "Нортхемптон".
- Просто прелесть, - сказала Памела, отрываясь от врученного ей меню и обводя взглядом заполненный посетителями и украшенный всеми этими морскими аксессуарами зал. Устроившись в полутемном уголке напротив Брента Росса, она видела не только столики кафе, но и парусные шлюпки и небольшие пароходики, проходившие по каналу.
- Я рад, что вам тут нравится, - отозвался Брент. - Но погодите - нас скоро начнут кормить...
- Что же мы будем есть?
- Мне нравится тут буйабез. Это их коронное блюдо.
- Ну что ж, буйабез так буйабез, - весело откликнулась Памела. - Мне только надо вернуться на службу ровно к четырнадцати ноль-ноль. А вам?
- И мне тоже. В нашем распоряжении целый час. Этого больше чем достаточно. Но такую еду нельзя есть наспех. Ее надо смаковать. - Он поднес пальцы к губам, а потом помахал рукой официантке, добавив: - Они, кстати, славятся своими коктейлями. Лучше всего взять "май-тай" [коктейль из рома, ликера "Кюрасао" и сока].
- Ну что ж, один бокал, так и быть, - с улыбкой сказала Памела. - Но только один, Брент. Мы как-никак на службе.
- Понятно, - сказал он. - У меня самого сегодня, кстати, дежурство...
Брент и Памела сделали заказ, официантка забрала меню, и они не успели оглянуться, как на столе уже появились коктейли.
- Я никогда раньше не пробовала "май-тай", - сказала Памела, поднося высокий стакан к глазам и рассматривая его содержимое.
Брент Росс смотрел на Памелу Уорд так, словно видел ее впервые. Ему никогда не приходилось видеть такие удивительные глаза. Темно-зеленые, они сверкали на свету, словно изумруды. И хотя у нее было упругое, гибкое тело, которое тогда, в кабинете Белла, привлекло к себе внимание Брента, теперь его гораздо больше поразило ее лицо. Оно возбуждало его куда сильнее, чем ее ноги, бедра, грудь. Он понимал, что придирчивые ценители могли бы остаться неудовлетворенными: узкий нос, слишком выдающиеся скулы, недостаточно широкий лоб. Но у нее был изумительный подбородок, полные губы, гладкая кожа, здоровый цвет лица. Да и годы, а Памеле было лет тридцать, только шли ей на пользу, служили дополнительным украшением: опыт и сила характера напоминали о себе в легких складках у рта, прищуре глаз, придавали ей то неповторимое обаяние, которым не могли похвастаться знакомые студенточки Брента. Но ее главное очарование заключалось в той грации, с которой она совершала самые простые, самые будничные и заурядные действия. То, как она держала меню, как теперь играла с бокалом, очаровывало, словно прекрасная актерская работа.
- Ну что ж, - сказал Брент, поднимая бокал и чувствуя, как в горле появился ком, а в висках застучали молоточки. - Выпьем за военно-морскую разведку. Пусть она и впредь остается такой же.
- Какой?
- Способной разведывать.
Памела хмыкнула и лукаво спросила:
- Все еще не можете забыть эту радиограмму?
- Так точно.
- Из-за того, что в этих краях находится корабль вашего отца?
- Он действительно там. Но я вовсе не утверждаю, что с его кораблем могло что-то такое приключиться. Сообщение могло прийти из другой части света. Арктика вообще выкидывает разные фокусы. Радиосигналы скачут там как не знаю что...
- Это верно, - задумчиво проговорила Памела. Затем быстро продолжила: Ваш отец - удивительный человек. Он ведь, кажется, сбежал из лагеря военнопленных и долго потом добирался до Австралии, верно?
- Верно, - сказал Брент и заулыбался. - В конце тысяча девятьсот сорок второго года его взяли в плен на Соломоновых островах и отправили на Минданао. Но несколько месяцев спустя ему удалось устроить побег, и он добрался до Австралии в шлюпке.
- Это просто невероятно!
- Да уж, - согласился Брент Росс. - Пока сидел в лагере, он изучил японский язык. Он даже иногда поет японские песни, - добавил Брент и усмехнулся.
- Почему его зовут Порох?
- У моего отца крутой, вспыльчивый характер, - сказал Брент с улыбкой. - Вспыхивает как порох.
- Вот как?
- Но это еще не все. После того как он удрал от японцев, он снова был призван во флот. На авианосец "Эссекс". Но поначалу он служил на "большом Э".
- На "большом Э"?
- Извините. Так называли авианосец "Энтерпрайз". Он был там зенитчиком. Говорят, когда он стрелял по японским самолетам, то всегда кричал: "У нас еще есть порох!"
Лейтенант Памела Уорд понимающе кивнула головой.
- А что другие ваши родственники? - спросила она.
- Мама умерла десять лет назад. Братьев и сестер у меня не было. Отец тогда как раз уволился из ВМС. Но на берегу ему стало страшно не по себе, он скучал и потому пошел служить в торговый флот. - Брент сделал глоток из бокала и продолжил. В его голосе звучала гордость. - Отец начал войну как старшина-артиллерист, а закончил уже при штабе Нимица - сначала как переводчик, а затем как офицер разведки.
- Способный человек...
- Да. А потом, в тысяча девятьсот сорок пятом, его прикомандировали к штабу генерала Макартура вместе с Мейсоном Эвери и Марком Алленом.
- Кэптен Мейсон Эвери и адмирал Марк Аллен, - задумчиво произнесла Памела.
- Вот именно, - кивнул головой Брент, и в глазах его появилось удивление. - Вы, как я погляжу, кое-что знаете про этих морских волков.
- Еще бы, - рассмеялась Памела. - Как-никак кэптен Эвери - советник нашего шефа адмирала Стэнтона. Я видела его однажды на брифинге.
- Ну, а Марк Аллен? - спросил Брент, чуть приподнимая брови.
Ее смех напомнил ему журчание горного ручья по камешкам.
- Это совсем просто. Он мой дядя. Он много рассказывал мне о подвигах Пороха Росса. Вы себе не представляете, какое количество морских историй знает этот человек.
- Наверное, вы правы, - улыбнулся Брент Росс. - Но в одном я могу быть уверен.
- В чем же?
- Мой отец знает их еще больше. - Они оба рассмеялись, Росс постучал пальцами по крышке стола и сказал: - Могу я задать вам вопрос личного характера?