- Конечно, капитан. У нас еще есть двенадцать "Мицубиси", способных выполнять боевые задания. Три из них постоянно находятся в воздухе.
- Они не должны связываться с бомбардировщиками, - глухо сказал Росс, на что адмирал мрачно ответил:
- Путь снизятся, когда захотят атаковать нас, тогда посмотрим, кто кого.
- Это вовсе ни к чему, адмирал. У них слишком смышленые бомбы.
- В каком смысле?
- Самонаводящиеся на цель, адмирал. Главное, чтобы ваш корабль попал в прицел, а там уж срабатывает система наводки, и бомбы ложатся точно, куда следует.
- Почему же они тогда не нанесли удар?
Росс немного помолчал и задумчиво сказал:
- Возможно, у них есть инструкции дать кораблю возможность продолжать плавание. Вас запросто могли уничтожить еще несколько часов назад ракетным залпом с подводной лодки или с сухопутной базы. - Он помрачнел и добавил: - Возможно, какой-нибудь американский авианосец получил приказ перехватить вас и попрактиковаться на вашем корабле. Его самолеты превратят "Йонагу" в хорошую учебную цель.
- У нас есть еще четыре "Айти" и пять "Накадзим", - сухо отозвался адмирал. - Мишень может нанести ответный удар.
Росс составил вместе кончики пальцев. Посмотрел на них.
- Мы движемся в западном направлении, - сказал он. - Куда именно, если не секрет?
- Мы возвращаемся к японским берегам, идем в Токийский залив, согласно плану "Z".
- Вы можете бросить там якорь только с разрешения вооруженных сил Соединенных Штатов, - сказал Росс.
- Прошу вас, капитан, довольно ваших версий истории, - сказал адмирал, с трудом скрывая раздражение.
Стена. Росс понимал, что ему никогда не пробить эту стену. Но его по-прежнему завораживало таинственное устройство сознания этого живого реликта.
- Сегодня погибло много достойных людей, адмирал, - напомнил он.
Старик живо подался вперед, явно предвкушая острый обмен мнениями. Он облизал кончиком языка пересохшие губы и сказал:
- Это участь всех нас, капитан.
- Но погибли совсем молодые, адмирал.
- На поле брани. Что может быть лучше смерти на войне?
Росс почувствовал, как его охватывает знакомое чувство досады.
- Но что вы этим доказали? - спросил он.
- Что доказали? То, что это можно доказать, капитан. Наши люди с готовностью идут в бой и не боятся умереть. - Он глянул в листок на столе. - Вот рапорт командира нашего авиаотряда. - Он поднял листок. - Четыре автожира противника атаковали шесть наших "Накадзим", а затем вступили в бой с шестью нашими истребителями. У них не было шансов против моих "Зеро", и все же они сами навязали этот бой и уничтожили пять наших истребителей. - Он побарабанил пальцами по столу и добавил: - Они все были сбиты. Погибли, как самураи.
- И у американцев есть отвага, адмирал.
Старик вздохнул и сказал:
- Да, вы заставили нас усвоить эту истину.
Росс вдруг подался вперед, увидев луч надежды.
- Однажды вы употребили фразу: в каком-то смысле все те, кто облечен властью, являются самураями.
Старик выпрямился. Он был явно рад услышать эти слова.
- Риторика, конечно, - сказал он, - но в ней, безусловно, есть правда.
Росс продолжал, глядя на адмирала в упор:
- Я победил Хирату - победил честно, хотя преимущество и было на его стороне.
- Да.
- В таком случае, согласитесь, что я заслужил право вызвать на поединок Масао Симицу. Мне кажется, это будет только честно. Оружие то же самое.
На морщинистом лице адмирала медленно появилась улыбка.
- Вам предоставится такая возможность, капитан.
- Когда?
- Завтра. И еще, капитан...
- Я вас слушаю, адмирал?
- Из вас вышел бы прекрасный японец...
Росс засмеялся и, откинувшись на спинку стула, вдруг подумал, а не сошел ли и он с ума. Вдруг он и вправду сделался таким же, как и эти безумцы?
Росс проснулся и с удивлением понял, что дожил до очередного рассвета. Он был уверен, что по авианосцу будет нанесен удар, возможно, такой, что от них не останется и следа. Но ничего не случилось. Самолеты В-52 продолжали кружить над "Йонагой", но летчики довольствовались лишь тем, что следили за движением авианосца с высоты пятидесяти тысяч футов.
Но Порох Росс думал сейчас вовсе не о самолетах В-52. Вместо этого, крепко сжимая вакидзаси, он смотрел в глаза Масао Симицу, которые поблескивали, как две коричневые льдинки. По крайней мере, он, Тед Росс, был хорошо знаком с ареной, где происходил их поединок. Все было, как в прошлый раз. Алтарь с двумя статуями Будды, белые шкатулки с прахом погибших и умерших от болезней, покрытый алым ковром помост, белые циновки на палубе, три шеренги безмолвных офицеров в синем, бесстрастный адмирал Фудзита. Но на сей раз противники находились в одинаковом положении. Симицу тоже сжимал в правой руке вакидзаси.
Японец чуть шевелил своим оружием так, что острие описывало маленькие круги. Он наступал на американца. Порох Росс отступал к помосту. Когда он смотрел на острие, что-то сжималось в его животе. Мысли о том, что придется убивать - вонзать нож в тело человека, наносить ему страшные раны так, что польется потоком кровь, вылезут кишки, - отупляли его сознание. До этого он никогда не дрался на ножах, но, глядя на ухмыляющееся лицо Симицу, понимал, что в состоянии вспороть брюхо этому самоуверенному мерзавцу, и еще получить от этого удовольствие.
Он был готов к тому, что Симицу окажется искусным бойцом. Росс знал, что японцы в подготовке своих военных уделяли физической стороне огромное внимание. И Аосима, и Хирата были в отличной форме. Симицу был не только моложе их, но и моложе самого Росса года на три. Но Росс был тяжелее, сильнее. Впрочем, когда речь идет о схватке на ножах, физическая сила не имеет решающего значения.
Симицу сделал ложный выпад. Росс не поддался на уловку. Сделал еще один шаг назад. Услышал голос японца:
- В чем дело, янки? Боишься отведать клинка?
- Просто меня тошнит от одного твоего вида, насекомое.
Семицу сделал выпад, Росс увернулся, парировал удар своим ножом. Потом продолжил отступление. Легко вспрыгнул на помост. Симицу сделал еще один выпад, и нож угодил Россу в живот, отчего его, как током, пронзило болью. Росс отскочил в сторону, попытался ткнуть японца ножом в глаз, но тот только рассмеялся и сделал шаг назад.
Росс почувствовал, как по его ноге течет что-то теплое. Он начал задыхаться, словно ему на шею кто-то накинул удавку.